Парасомния - Дмитрий Владимирович Ковальски

Добравшись до моста, Филип увидел, что дорога превратилась в месиво. Но он все еще верил в ее надежность. Лошадь против своей воли потащила набитую телегу на мост. Колеса выскакивали из колеи и тонули в грязи. Чтобы облегчить участь своей кобыле, Филип спрыгнул с телеги и потянул ее за вожжи.

Пройдя половину пути, телега встала. Филип со всей силы потянул вожжи на себя. Грязь выскользнула из-под ног, отчего он упал и покатился на спине вниз под мост. Он не бросил вожжи, и когда до воды оставалось чуть больше фута, Филип остановился. Под мостом бурлила вода.

Филип медленно подтягивался за вожжи, поднимаясь все выше к безопасному месту. Проблема была в том, что и лошадь, и телега стояли на той же грязи, которая унесла его вниз. Каждый раз, когда Филип подтягивался, телега соскальзывала к краю дороги, таща за собой кобылу. В очередной раз Филип дернул поводья, и телега съехала ему навстречу, разбрасывая все награбленное барахло, отбросила Филипа в сторону и скатилась в воронку. Упряжь разорвалась, освободив лошадь. Филип после удара поднялся и замер, ему удалось устоять на грязи. Телегу крутило и затягивало под воду. Вожжи все еще были пристегнуты к кобыле, которой также удалось найти равновесие и медленно отойти подальше от опасного участка.

Лошадь была единственным спасением для Филипа, который аккуратно двигался в ее сторону. Когда расстояние между ними сократилось, Филип прыгнул на нее в надежде ухватиться за удила, но лошадь ответила ударом задних копыт в грудную клетку. Филип отлетел в воду.

Течение его подхватило и понесло к телеге, грудь болела и не давала набрать воздуха. По какой-то причине его левая рука обмякла, а правая не справлялась с потоком. Филип чувствовал, как течение закручивает его и тянет вниз. Он сопротивлялся и барахтался, проклиная все на чем свет стоит. Усталость пришла быстро. Филип решил немного передохнуть и закрыл глаза. Через мгновение вода утащила его на дно, и больше он не показывался.

Кобыла продолжила идти вдоль берега. Лишь на мгновение, когда ее хозяина поглотила воронка, она остановилась и обернулась, но потом продолжила ход.

Филип был последним, кто поехал по этой дороге и попытался пересечь мост. Остальные были не так глупы и сделали это намного раньше, когда дождь только угрожал размыть подъездные пути. Остальные же приняли судьбу или отдали ее в чужие руки. Но были и те, кого напасть на удивление обходила стороной. Причем без явных на то причин.

3

Баро был хилым мальчиком, но с подвижным языком. Любой конфликт он решал диалогом. Не был способен к физическому труду, зато всегда находил глупца, согласного работать за него. Без должных навыков с легкостью убеждал людей.

Когда Баро было пятнадцать, в одном из переулков цыганского квартала он встретил старого индуса, по душу которого пожаловали моряки, чтобы вернуть беглеца на корабль. Баро не составило труда заговорить их, мирно решить вопрос и спасти старика. Он выглядел болезненным, вся его спина была до крови исполосована кнутом. Руки старика покрывали синяки и кровоподтеки от кандалов. Почти все время он спал, лишь изредка просыпаясь для того, чтобы попить воды. В последние дни старик хранил молчание, но наутро третьего дня, когда Баро принес ему еды, заговорил с ним:

– Почему ты не выдал меня?

– Я думаю, в рабстве мало приятного.

Баро сел рядом с ломтем хлеба.

– С чего ты решил, что я раб?

– Просто увидел.

– Увидел? – усмехнулся старик. – Что еще ты увидел?

– Я увидел в глазах матросов, что когда вернут тебя на корабль, они явно отнимут жизнь.

– Это точно, – выдохнул старик.

– Откуда ты так хорошо знаешь язык?

– Долгое время я служил врачом и советником одному из моряков. Но тот жил по чести, а потому моя совесть чиста. Но недавно наш корабль взяли на абордаж. Часть команды утопили, часть захватили. Я был в числе вторых.

– В первый раз слышу про индуса-пирата.

– Поверь, на нашем корабле были люди всех мастей и цветов.

Они замолчали и некоторое время сидели в тишине. Затем Баро спросил:

– Как тебя зовут?

– Ракеш, но на корабле мне дали имя Роберт. Называй, как тебе угодно. А твое имя?..

– Отец дал мне имя Баро.

– Где же твой отец?

– Я похоронил его пару лет назад.

– А твоя мать?

– Умерла при моем рождении, – спокойно сказал Баро. – Отец говорил, что моя бабка верила в то, что я проклят, потому что появился раньше срока и убил ее дочь. Меня хотели сжечь. Но отец выкрал меня и сбежал из лагеря. Так мы оказались здесь.

Баро замолчал, и повисло неловкое молчание. Тишину прервал Ракеш:

– А ты знаешь легенду, что цыгане и индусы имеют общие корни?

– Тогда почему ты черный, а я белый?

– Я не говорю, что мы один народ, но послушай: как будет на цыганском вода?

– Паны, – не до конца понимая, ответил Баро.

– А на хинди звучит так: paanee, – протяжно ответил Ракеш.

– На нашем это накх, – сказал Баро и указательным пальцем коснулся своего носа. – А на вашем?

– Naak, – с улыбкой ответил Ракеш.

– Что еще? – с растущим интересом принялся спрашивать Баро. – Ухо… ты… я… рыба…

– Kan, tu, mai, machli.

– И у нас – кан, ту, мэ, мачи, – ответил старику Баро и рассмеялся.

Они еще долго сидели и находили общее в их языках. Порой слова были настолько созвучны, что Баро не мог сдержать смех от удивления. Они беседовали еще час, пока старика не начало клонить в сон.

Около десяти дней понадобилось Ракешу, чтобы восстановить силы и залечить раны. На предложение Баро остаться у него он ответил согласием. С тех пор в их квартале появился старик, к которому захаживали люди со своими проблемами.

Баро не разрешалось заходить в комнату, когда Ракеш проводил сеансы, но иногда ему удавалось подсмотреть, что старик делает с людьми. Кто-то стремился узнать будущее и для этого давал ему ладонь для чтения. С другими же он просто беседовал. Были и те, кого он околдовывал своим низким голосом. С Баро эти темы он старательно обходил, когда они беседовали по вечерам.

– Почему ты не берешь монеты у людей? – как-то вечером задал вопрос Баро.

– Они приносят то, что им действительно нужно, а в золоте и серебре ценности нет.

– Здесь ты ошибаешься. Будь у нас достаточно этого добра, мы бы не жили в сарае.

Ракеш положил руки на плечи Баро и