Закон маятника - Вероника Вереск

– Этот жулик сначала вознес меня на вершину блаженства, а затем низринул в пучины ада! – высокопарно провозгласил мой собеседник, потрясая перед собой дрожащим пальцем. – Он вздумал меня шантажировать! Выкопал старые чертежи, согласно которым на этом месте нельзя строить ничего выше трех этажей. Питерские почвы хранят в себе множество тайн, милая барышня. Разумеется, мне было известно об этих чертежах. Свой экземпляр я еще много лет назад собственноручно отправил в машинку для резки бумаги. Кто бы мог подумать, что ныне покойный завхоз окажется настолько бережливым?

– Так вы хотите сказать?.. – осторожно направила я разговор в нужное русло.

– Рыться в мусоре – как это свойственно его низкой натуре! Этот ваш Николай позвонил мне – прямо из своего рабочего кабинета! Не удовлетворившись этим, жулик и прохвост написал мне электронное письмо, где изложил требования. Опять с официального мейла своей шарашкиной конторы. Какое потрясающее хамство! Я должен перевести ему на счет некий процент от суммы, полученной за лабораторный корпус. В противном случае папка с чертежами будет незамедлительно передана в соответствующие инстанции. Ну, каково!

– И вы приняли меры безопасности…

– Заметьте: я действовал строго в рамках закона! Проверочные комиссии тоже всего-навсего выполняли свою работу. Если бы ваш Николай не оказался еще и чудовищным растяпой, он бы отделался лишь нервным расстройством. Потерять важнейшие документы! Сам виноват, голубчик. Не думаю, что у кого-то нашлось бы что мне возразить. Вот у вас, например.

– Все было не совсем так. Вам звонил и писал не Николай, а его компаньон Андрей. В тот день Николай вынужден был уйти пораньше, у него был номерок в поликлинику. И, кстати, номер счета, на который вам предлагали перевести деньги, оформлен не на фирму, а после Андрея перешел к его вдове.

Я положила перед собеседником компьютерную распечатку. На одном листе соседствовали выписка из регистрационных данных поликлиники и точное время телефонного звонка.

– Убедили: со стационарного телефона звонил кто-то другой. А как же электронный почтовый ящик?

– Если он не закрыт, войти может кто угодно, – вздохнула я. – И, соответственно, делать все, что заблагорассудится. Можете спросить кого угодно, если не верите.

– В сущности, это не так уж и важно, – задумчиво протянул бывший доцент и руководитель скандально известного института. – Я сумел заткнуть рот шантажисту, кем бы он ни был, помог обществу избавиться от нескольких десятков отщепенцев и самое главное – спас институт. Ради такого… Хотите узнать что-нибудь еще? Учитывая мой преклонный возраст и здоровье, не думаю, что у нас еще будет возможность побеседовать.

– Да, еще один вопрос: поспешно созданное ИЧП «Миранда». Для чего вам было нужно, чтобы здание в конце концов досталось Полине?

– Ловкая особа, – мечтательно протянул Павел Васильевич. – Родись она несколькими столетиями раньше, наверно, затмила бы таких знаменитых авантюристок, как Моль Флендерс и Нинон де Ланкло. Иметь с ней дело было для меня весьма… любопытно.

И тут на моих глазах произошла еще одна метаморфоза. Вместо фанатика, готового за идею пойти на костер или спалить все вокруг, передо мной сидел – нет, не пожилой джентльмен: такому больше всего подошло бы определение «котяра». Крупный пушистый кот, который сыто жмурится, выслеживая жирную мышь и не пропуская ни одной кошки. Или шулер за карточным столом, собирающийся сорвать банк.

– Эта проходимка – разумеется, в самом лучшем смысле этого слова – лелеяла далеко идущие планы. Вам известно, что Полина обманывала с Андреем законного супруга, а знаете ли вы, какие авансы делались вашему покорному слуге? Признаюсь, я не святой и мне есть что вспомнить под конец жизни. Я прекрасно понимаю, что мужчина в моем возрасте может рассчитывать на взаимность лишь в обмен на определенные блага. Это жизнь, как говорят французы. Но Полина – совсем другое. Она была уверена, что смогла вскружить мне голову. Но нет, я прекрасно видел, с кем имею дело! Авантюристка, которая не остановится ни перед чем.

– И тем не менее, вы собирались отдать ей и лабораторный корпус, и ваш… незаконный бизнес.

– Все обстояло совсем не так, – хитро улыбнулся Павел Васильевич. – Если бы речь не шла о науке и о спасении института, вполне вероятно, я бы позволил себе уплыть по волнам страсти, прекрасно понимая, что она будет кратковременной. Дело в другом: мне хотелось заполучить эту коварную Горгону в качестве союзника, причем долговременного. Я достаточно долго живу на свете, чтобы понять: за этой дамочкой стоит какая-то сила.

– Если вы имеете в виду ее высокопоставленного друга, то об этом она кричала на всех углах.

– Иногда ложь нужна, чтобы скрыть истину, а иногда истина выглядит совсем как ложь, – многозначительно произнес мой собеседник. – Но с вашего позволения я оставлю это в секрете.

– Нет так нет, – немного разочарованно вздохнула я. – Но тогда самый последний вопрос. Кто, по-вашему, виновен в преждевременной смерти Андрея?

– Иными словами, не я ли подкараулил его в парадной, предварительно совершив путешествие из Петербурга в Москву? Вы мне льстите, сударыня: последние несколько лет пределом моих возможностей было поднять портфель с документами…

Бывший руководитель института хотел сказать что-то еще, но именно в этот момент вошел надзиратель и объявил, что свидание закончено.

«Вот так Полина», – размышляла я, направляясь к выходу. Решила не останавливаться на достигнутом. В дополнение к солидной должности захотела заполучить лабораторный корпус с подвальным этажом и всем, что там происходит, да еще и вскружить голову директору института. И все-таки интересно, как сложились бы отношения у этой парочки авантюристов. Наверно, обустраивая семейную жизнь, Андрей и не предполагал, что его постигнет судьба всех предателей, причем очень скоро.

К Полине же меня не пустили. Ее отношения с подругами по несчастью с самого начала сложились не так, как ей хотелось. После очередного столкновения она оказалась в медблоке. А еще мне сообщили про нее весьма любопытную информацию. Не имевшую отношения к делу, как мне тогда казалось.