Миллиарды Арсена Люпена - Морис Леблан

главная из них заключалась в том, что в глубине души вы нуждались в защите. С тем, другим вы не чувствовали себя защищенной… Это ощущение опасности, временами столь вам необходимое, подле него превратилось в постоянный страх, который вы больше не могли выдерживать. А подле меня вы с первой же минуты ощутили спокойствие. Вспомните, в ту ночь, когда вы переживали свой самый сильный страх, вы неожиданно успокоились; страх ушел, как только инспектор Виктор подчинил вас своей воле. И с той минуты, когда вы догадались, кто такой на самом деле инспектор Виктор, вы поняли, что тюрьма вам не грозит. И потому спокойно и отважно ждали полицию. И с улыбкой сели в автомобиль префектуры. Ваш страх обратился в радость… И радость эта проистекала из того же чувства, что переполняло и меня, ведь так? Из чувства, что пробуждается внезапно и немедленно дает знать свою силу… Разве нет? Я же не ошибаюсь, это голос вашего сердца?

Она не протестовала. Но и не открылась ему. Однако какое спокойствие снизошло на ее прекрасное лицо!

Они не разлучались до самого вечера, а потом она позволила проводить себя… даже не зная толком куда…

Они были счастливы.

Если Александра обрела душевное спокойствие, то почему бы ей не вернуться к общепринятому взгляду на жизнь и почему бы не попытаться изменить беспорядочный образ существования своего спутника? Но этот спутник был столь милым в своем беспорядке, столь забавным в своих безумствах, столь преданным своим сотоварищам по не всегда поощряемым обществом предприятиям, столь верным самым нелепым из своих обещаний!

Так, он пожелал сдержать слово, данное Брессаку, и через восемь месяцев устроил ему побег, когда того из тюрьмы на острове Ре перевозили на каторгу. Также, выполняя данное Брессаку обещание, он освободил и англичанина Бемиша.

Однажды он приехал в Гарш. Именно в этот день из мэрии вышли двое новобрачных. Это были Гюстав Жером, который освободился от своей неверной супруги, разведясь с ней, и баронесса Габриэль д’Отрей – утешившаяся вдова, трепетная и влюбленная молодая жена, опиравшаяся на руку ее дорогого Гюстава.

Когда они уже собирались сесть в автомобиль, к ним приблизился очень элегантный господин и, поклонившись новобрачной, вручил ей великолепный букет белых цветов.

– Вы меня не узнаете, мадам? Это я, Виктор, полагаю, теперь вы вспомнили?.. Виктор из специальной бригады уголовной полиции, иначе говоря – Арсен Люпен… Кузнец вашего счастья, в свое время догадавшийся о том, какое очаровательное впечатление произвел на вас Гюстав Жером. И сегодня я хочу выразить вам свое самое искреннее почтение и высказать самые наилучшие пожелания…

В тот же вечер этот элегантный господин говорил княгине Александре:

– Я собой доволен. Всякий раз, когда есть возможность, надо делать добро, чтобы компенсировать то зло, которое иногда приходится совершать. Уверен, Александра, что нежная Габриэль не забудет в своих молитвах Виктора из специальной бригады уголовной полиции, благодаря которому отвратительный д’Отрей отправился в лучший мир, уступив место неотразимому и жизнерадостному Гюставу. И вы даже представить себе не можете, как радует меня их счастье!..

Месть графини Калиостро

Предисловие Арсена Люпена

Отдавая должное историографу, правдиво описавшему мои приключения, я все-таки выскажу некоторые сомнения по поводу того, как он изображает их в своих книгах.

Есть сотня способов потрафить публике, описывая реальные события. И один из них состоит в том, чтобы не выбирать самые яркие из этих событий, а всегда показывать меня в наиболее выигрышном свете, постоянно выставляя на первый план. Не довольствуясь простым замалчиванием тех эпизодов моей жизни, где надо мной довлели обстоятельства, или я был побежден своими противниками, или меня отстранили от дела уважаемые представители власти, историограф выбирает какие-нибудь другие мои приключения, исправляет их, смягчает, развивает, приукрашивает и, не идя против фактов, распоряжается ими таким образом, что от этого страдает моя скромность.

Такую манеру повествования я не одобряю. Не помню, кто сказал: «Счастлив тот, кто знает свои пределы». Я знаю свои и даже чувствую от этого некоторое удовлетворение, ибо питаю ужас ко всему сверхчеловеческому, аномальному, чрезмерному и несоразмерному. Мне достаточно быть таким, каков я есть, – все сверх этого выглядело бы неправдоподобно и смешно. А одна из моих слабостей – страх попасть в смешное положение.

Но я таки непременно в него попадаю, когда меня выставляют перед публикой в надоевшей всем роли вечно влюбленного, – оттого и пишу это короткое предисловие. Конечно, я не стану отрицать, что обладаю чувствительным сердцем и что за каждым поворотом меня может настичь любовь с первого взгляда. А также и то, что многие женщины ко мне и благосклонны, и сострадательны. У меня есть несколько лестных воспоминаний, когда я становился причиной дамских обмороков, и любой другой на моем месте не преминул бы этим похвастаться. Но изображать меня Дон Жуаном, этаким неотразимым ловеласом – значит выставлять меня клоуном, и против такого я категорически возражаю. Мне нередко давали решительный отпор. Предпочитали мне всяких ничтожных личностей. Я пережил достаточно унижений и измен. Потерпел несколько совершенно необъяснимых поражений – и их нужно упомянуть, дабы мой портрет полностью соответствовал оригиналу.

Вот почему я хотел, чтобы эта история была изложена честно и без прикрас. Не могу сказать, что всегда вел себя с абсолютной непогрешимостью. Зов сердца не затмевал мой разум. Моя тактика соблазнения потерпела полное фиаско. И, признавшись в этом, я, возможно, заслужу снисходительность тех, кого донельзя (и справедливо) раздражает число моих достоинств и побед.

Еще одно. Жозефина Бальзамо, к коей я испытывал сильнейшую страсть на двадцатом году моей жизни, выдававшая себя за дочь графа Калиостро – знаменитого самозванца восемнадцатого века – и утверждавшая, будто получила от него секрет вечной молодости, в романе не появляется[4]. Не появляется она по причине, важность которой читатель оценит сам. Но с другой стороны, как избежать имени этой женщины в названии истории, если ее образ отбрасывает на описанные происшествия трагическую тень, если любовь переплетается здесь с ненавистью, а месть окутана тайной?

Часть первая

Вторая из двух драм

Глава 1

На тропе войны

Прекрасное январское утро, когда морозный воздух пропитан уже ярким солнцем, дарит людям радостное возбуждение. В холоде зимы начинает ощущаться дыхание весны. Дневные часы становятся длиннее. Только