Дорогое утешение - Евгений Евгеньевич Сухов

— я буду работать над прической клиентки дольше обычного… Затем в мой выходной день, выбрав время, когда хозяев гарантированно не будет дома, я иду по адресу клиентки, открываю дверь дубликатом ключа, вхожу в квартиру и, уже не торопясь, ищу драгоценности и деньги. Аркадия Семеновича тоже не должно было быть дома. Обычно часов до девяти он находился в ресторане. А тут вдруг объявился… Я не хотел его убивать, все произошло случайно. Он просто не вовремя вернулся… Мы с ним были знакомы, и он мог меня узнать…

— Как Инга отнеслась к случившемуся? — задала вопрос следователь Зинаида Кац.

— Она ничего мне об этом не сказала, — прозвучал ответ. — Мне кажется, она просто не хотела об этом думать. А может, после убийства ее мужа ей было все равно.

— Про это убийство мы еще поговорим, — заверила Клепикова Кац и продолжила допрос: — Как Инга Полякова вообще относилась к тому, чем вы занимались?

— Мы не разговаривали с ней об этом. Насколько я знаю, ее все устраивало. Она хотела быть богатой и была близка к этому.

— Вы принуждали ее к чему-нибудь?

— Нет, — с некоторым удивлением ответил Павел. — В этом просто не было надобности.

— То есть все, что она делала, она совершала добровольно? — уточнила Зинаида Кац.

— Именно так. И даже сказал бы, что с некоторым огоньком!

— Как? — поднял брови Виталий Викторович.

— С огоньком, — повторил Павел. — То есть очень охотно…

Затем Зинаида Борисовна начала расспрашивать про количество украшений и наличных денег, которые Клепиков и Полякова изъяли у Орлеанских, Першиловой и четы Штуцер. Павел опять отвечал очень подробно и правдиво, явно намекая на то, что люди, которых он грабил, вполне заслуживали наказания:

— Их добро получено абсолютно незаконным путем, поэтому меня не терзают никакие угрызения совести. Они давали взятки должностным лицам, воровали в огромных количествах, спекулировали, совершали подлоги, обманывали. Список их противоправных действий довольно внушителен. Если разобраться, то я просто наказывал их за обворовывание людей и восстанавливал попранную справедливость…

— То есть вы отбирали у ворюг и дельцов наворованное у государства и народа и все это присваивали себе — это и есть ваше восстановление попранной справедливости? Очень оригинально!

— Так я же не все хотел себе оставлять, — заявил Клепиков. — Я намеревался часть денег, вырученных от продажи драгоценностей, в детские дома передать…

Сказанным словам Зинаида Борисовна не поверила. Как и большинство преступников, Клепиков решил сыграть роль некоего Робин Гуда. Вот только такое амплуа совсем не в его характере…

— Зачем вы хотели убить Ингу? — задала очередной вопрос следователь Кац.

— Я не собирался ее убивать, хотел попугать немного.

— Не пытайтесь мне врать! — жестко произнесла Зинаида Борисовна. — Уж если захотели говорить правду, так говорите все как было, без утаек.

— Ну, хорошо, — поник головой Павел. — Она стала много говорить. Слишком много. Болтала лишнее, хвасталась перед подругами своими обновками, украшениями, деньгами. Говорила, что скоро станет настолько богатой, что хватит на всю жизнь, чтобы не работать и в то же время жить, ни в чем себе не отказывая. Подружкам ее, конечно, было интересно, как это у нее все получается. Мы, мол, тоже так хотим. И все время спрашивали: ой, а откуда у тебя эти сережки? А откуда это колечко? А это колье какое красивое, где ты его взяла? Хотя я ее предупреждал, чтобы ничего не носила, скромнее надо быть. Так она по-другому не умеет, сразу все напоказ выставляет. Еще немного, и она начала бы рассказывать то, о чем следовало молчать, и наверняка сболтнула бы лишнее. А какая-нибудь из подруг-завистниц обязательно «стукнула» бы — тогда и для нее, и для меня все плохо бы закончилось. Вот я и решил обезопасить себя… А что еще мне оставалось делать? — вопросительно посмотрел на Зинаиду Кац Павел, как бы ожидая поддержки. Но ее не было, и он продолжил: — Мы встретились в парикмахерской, она сделала у меня прическу, после чего мы сходили в ресторан. Потом взяли такси и поехали на прогулку… Доехали до лесочка недалеко от городской клинической больницы, пошли прогуляться по аллее… И там меня арестовали с опасной бритвой в руке, — закончил Клепиков с неизбывной грустью в голосе.

— Вы так рассказываете, что вас впору пожалеть, — подал из своего угла голос майор Щелкунов. — Теперь про убийство Полякова расскажите, мужа Инги. Это ведь вы его своей немецкой бритвой по горлу полоснули, — без всякого намека на вопрос сказал Виталий Викторович.

Он терпеливо дожидался ответа. Требование было определяющим. Если Клепиков скажет сейчас, что мужа Инги он не убивал, то дальнейший разговор с ним бессмысленен. Если же он все-таки признается в убийстве — будет видно, как классифицировать его показания…

После затяжного молчания Клепиков произнес:

— Да, это я убил Полякова.

— Как это было? — спросила лейтенант Кац, переглянувшись с майором.

— Ну, Инга как-то сказала, что муж стал задавать слишком много ненужных вопросов. Выспрашивать про обновки, украшения. Мол, на какие шиши куплена та или иная брошь… И вообще пообещал разобраться. Она испугалась, что муж пойдет в органы, и велела мне убить его. — Клепиков замолчал и уставился на следователя.

— Прямо-таки велела? — спросила Зинаида Борисовна.

— Именно так. Если говорить ее словами, то они прозвучали так: «Иначе нам обоим не поздоровится». — Павел снова замолчал, ожидая вопросов, но таковых не последовало, и он продолжил с некоторым напором: — Что мне еще оставалось делать? Она вызвала Полякова от имени какого-то его друга в лесок, что около городской клинической больницы, — друг этот как раз там и работает, я должен был дождаться Полякова и убить его. И еще велела перстень с его руки снять. Наверное, чтобы было похоже на ограбление. Перстень не снимался, пришлось тогда отрезать ему палец.

— Что было дальше с перстнем? — быстро спросил из своего угла Щелкунов.

— А перстенек я сразу Инге отдал, как и договаривались, — последовал ответ. — И что с ним дальше было, я не знаю. Может, подарила кому-нибудь?..

⁂

А вот с Ингой дело обстояло иначе. За несколько дней, проведенных в следственном изоляторе, она тщательно продумала стратегию защиты, заключавшуюся в том, что она поверила парню, в которого влюбилась до беспамятства, а вот он, воспользовавшись ее доверчивостью, заставил заниматься противозаконными делами.

Нечто подобное следователь Зинаида Кац предвидела, поэтому была готова к предстоящему разговору.

— Значит, вы утверждаете, что, придя в парикмахерскую, сразу в него влюбились?

— А вы беседовали с ним? Я таких мужиков, как Павел, только на картинке и видела. Гляньте вокруг, какая сейчас нищета, народ до сих пор от войны отойти не может, только в прошлом году карточки отменили… Когда он ко мне подошел, я чуть