Кот, который проходил сквозь стены - Лилиан Джексон Браун

Просыпаясь в среду утром, Квиллерен смутно почувствовал под мышкой какой-то комок. Это Юм-Юм спряталась под одеялом — в самом безопасном месте, какое только смогла найти. Она убежала в укрытие, а мужественный Коко принялся исследовать причину шума, так ее встревожившего. Стоя задними лапами на кресле, он передними оперся о подоконник и наблюдал за ледяными горошинами, стучавшими по оконному стеклу.

— Град! — простонал Квиллерен. — Только этого на праздник и не доставало!

Коко прекратил свои наблюдения и выгнал Юм-Юм из кровати.

Град заковал город в лед, но к одиннадцати природа устыдилась, и показалось солнце. Хламтаун засверкал, как драгоценный камень. Здания превратились в хрустальные дворцы. На водосточных трубах, указателях и светофорах поблескивало ледяное серебро, и даже мусорные баки радовали глаз. Это было единственное доброе дело природы за всю зиму.

К полудню на Цвингер стрит начали появляться покупатели. На фонарях парили ангелы, певцы пели праздничные песни, а Бен Николас надел праздничную бороду и штаны Санта Клауса и собрал зрителей перед своим магазином. Там был и Крошка Спунер, обвешанный аппаратурой. Даже «Утренний комментатор» прислал фотографа.

Квиллерен бродил в толпе и прислушивался к разговорам, пока не пришла пора вернуться в «Древности» и сыграть роль хозяина. Там он нашел Клатру.

— Он очень старый, — убеждала та покупательницу. — На нем сохранилась оригинальная молочная краска. Не упускайте этого случая. Могу дать гарантию, что миссис Кобб за ваши двадцать семь пятьдесят не заработает на нем ни цента. Да в другом месте вам пришлось бы отдать все шестьдесят пять!

Покупательница капитулировала, выписала чек и вышла из магазина в приподнятом настроении неся детский стульчак — креслице с отпиленными ножками и круглой дырой, выпиленной в сиденье.

Клатра передала Квиллерену коробку с деньгами и объяснила, что обозначают ярлыки.

— Ты понимаешь тайный код, дорогой? — спросила она. — Читаешь цифры задом наперед, получается начальная цена, а потом можешь накинуть или сбавить пару долларов — смотря какой покупатель. Осторожно с этим креслом: у него плохо держатся ножки. И не забывай, ты имеешь право задушить каждую третью покупательницу, которая начинает рассказывать тебе о своей бабушке.

Входило и выходило множество людей, но покупали не так часто, как смотрели и спрашивали. Квиллерен решил вести для миссис Кобб записи:

«Продал две голубые стеклянные штуки с витрины, $18.50.»

«Женщина спрашивала шеффилдские подсвечники.»

«Мужчина искал бляшки для лошадиной сбруи.»

«Продал катушечницу, $30.»

«Поцеловал покупательницу и продал жестяную коробку для ножей, $35…»

Эта покупательница кинулась к Квиллерену с радостным озгласом:

— Квилл! Что ты тут делаешь?

— Рози Райкер! Здравствуй! Ты выглядишь великолепно!

Вообще-то в одежде для походов за антиквариатом она выглядела старше своих лет и как-то смешно.

— Как живешь, Квилл? Я все говорю Арчу, чтобы он привел тебя на ужин. Можно, я сяду? Брожу тут уже три часа.

— Только не сюда, Рози. Ножка расшаталась.

— Замолчали бы эти певцы хоть на пять минут! Ну как ты, Квилл? И правда, что ты тут делаешь?

— Сторожу магазин, пока миссис Кобб хоронит мужа.

— Тебе это идет. Хорошо, что ты не сбрил романтические усы! Когда-нибудь связываешься с Мириам?

— Не с ней самой, но иногда бывшая теща до меня добирается. Мириам снова в коннектикутском санатории.

— Не позволяй этим стервятникам использовать себя, Квилл. Они и так неплохо живут.

— А ты как, Рози? Что-нибудь хочешь купить?

— Ищу рождественский подарок для Арча. Что твои коты?

— Отлично! Коко все умнеет. Он открывает двери, включает и выключает свет, проходит сквозь стены и учится печатать на машинке.