Синдикат киллеров - Фридрих Незнанский

Господи, ну куда ты так несешься!..

Слава сжал ее тонкую талию, поднял, а Нина, обхватив руками его шею, а бедра — сильными ногами, начала медленно сползать, опускаться по его телу, пока не настал тот миг, когда он почувствовал, что крепко и плотно вошел в нее. Нина задрожала, еще крепче стиснула его ногами и застонала-зашептала в самое ухо:

— Как я хочу тебя...

Он повернулся и сел на край ванны, держа Нину на коленях, а она, словно дорвавшись, наконец, до неведомого прежде наслаждения, стала такое вытворять, что он перестал вообще что-либо чувствовать, кроме ее безумных прыжков на нем, захлебывающихся всхлипов и неистового желания, пронзившего все его существо.

Они пришли к финишу, как высокопородистые скакуны на короткой дистанции, одновременно. Протяжно охнули, вздрогнули в жарких конвульсиях и будто опали. Нина, подергиваясь, тяжело дышала, а Слава продолжал уже машинально тискать и сжимать пальцами ее сильные бедра, круглые горячие ягодицы и атласную спину.

— Ну ты, мой хороший... — вздохнула она наконец. — Похоже, давно у тебя не было женщины... Так ведь и загнуться можно... Дай-ка я потихоньку слезу... Всего ожидала, но такого!.. Можешь мне не верить, но был момент, когда я потеряла сознание. Ну а я как? Нравлюсь тебе?

Слава исступленно впился в ее губы, всасывая их и ощущая во рту солоноватый привкус крови.

Нина снова застонала и забилась в его руках, но при этом стала наступать сама, проявляя все большую активность, закончившуюся долгим, почти отчаянным криком.

Она пришла в себя прежде него. Сползла с его колен и, поглаживая небольшие, девичьи груди с острыми сосками, сказала рассудительным тоном:

— Сделаем перерыв. А то до утра в таком темпе мы не доскачем. Забирай свои шмотки и уматывай отсюда. Иди раскладывай там свой диван! — И опять полезла под душ...

Нина слонялась по квартире в его ковбойке, которая заменяла ей ее одежду и кончалась именно там, где надо, — у середины бедер, — не нагло и очень заманчиво. И в этой одежке казалась Славе настолько притягательной, будто жила здесь целую вечность.

— Есть хочу! — заявила она, встряхивая короткими мокрыми кудряшками. — Сам виноват, рыжик, перестарался, все мои силы забрал.

— Ну вообще-то я думал, — заметил Слава, — если кто чего забирал, то, скорее, наоборот.

— Ты не остри, а наливай! Давай этот французский керосин.

А через десять минут, снова дрожа в его объятиях и колотя пятками по его спине, она горячечно шептала: «Хочу... хочу! Ах, как я тебя чувствую!..»

Как такие ночи назывались? Египетскими? Афинскими? Или еще как-то похоже, но это, вероятно, один Турецкий знает.

Во время одного из перерывов, подкрепив свои силы, как-то неожиданно вспомнили и о нем, притом, кто назвал его имя первым, хоть убей, Слава не помнил.

Наверное, все-таки Нина. Потому что сперва заговорили о Карине.

Легкий хмель, прогоняемый неистовыми физическими нагрузками в паузах, располагал к созерцательности, неспешным разговорам и полной откровенности.

Красивая она девка, да? — продолжая свою мысль, начало которой Слава упустил, сказала Нина. — А вот не повезло с этим импотентом.

— Ты о ком? — удивился Слава.

— Да о Наиле же, ты что, не слушал?

— Нет, просто мне так хорошо с тобой, что ни о чем другом думать не хочется... Но какой же он импотент, если у них двое детей? Или это не его?

— Да от него, — отмахнулась Нина. — Только это когда было! Послушай, что я тебе расскажу, — она легла на бок, на его согнутый локоть, чтоб удобнее было разговаривать. — Сегодня врачебная статистика утверждает, что каждый второй бизнесмен до сорока еще что-то стоит в сексуальном плане. А уже после сорока — только один из десятка. И то нужна опытная партнерша. Полностью выматывают их работа, риск, деньги, снова работа, и так без конца. Поэтому и все эти видики, порнуха, группен-секс и прочее. Какое уж там наслаждение, если один страх — не встанет, не сможешь! «Капусты» навалом, все куплю, но зачем? Вот они и заводят себя, настраиваются, хвастают друг перед другом своими суперсексуальньми кобылами — любовницами, а поди проверь — брехня все, как онанизм во сне. И Наиль стал таким же. И тоже боялся, и каждую минуту все готов был проверять себя. Патология уже, понимаешь?

Да, об этой стороне мирзоевского дома как-то Слава и не думал.

Ты меня не осуждай, рыженький, я ведь не проститутка какая-нибудь, — продолжала Нина. — Я его смертельно ненавидела, как личного убийцу, понимаешь? Он растоптал меня. А потом, когда я увидела, к чему он идет, мне стало даже весело. Он и Каринку-то свою не мог... а ведь она девка страстная, я-то знаю. Вот и ставил се на голову, может, хоть так получится. Стриптиз чтоб на людях ему демонстрировала. У тех глаза квадратными становились, ладони мокли, а хозяину — одни фигушки доставались. Он ко мне, на палочку-выручалочку...

Я тебя не шокирую, рыжик? — вздохнула она. — Такая жизнь была... Вот я ему и говорю: что, не получается, дорогой товарищ? Ничем не могу помочь. Такая моя месть ему была! Это я его и заставила поверить, что кончился он как мужик, полнейший импотент. Убила в нем мужчину, одна погань от него осталась... Но уж этого в нем хватало. С избытком.

— Ну и хитра же ты, девка! — хмыкнул Слава.

— Спрашиваешь... А ты думаешь, Каринка сильно вся испереживалась? В ее положении только одно было ужасно — постоянное унижение. Но Деревяшка — это мы так между собой Олега называем — парочку раз воспользовался случаем и решил, что ему все позволено. А я ему пригрозила однажды, что Наилю расскажу, вот он меня и возненавидел. Но он совсем тупой, а с Каринкой мы — душа в душу. Славная она.

— А чего ты о ней вдруг вспомнила?

— Потому что забыла, с чего начала. Я подумала, что для нее неплохо бы твоего приятеля закадрить. Карине такие мужики нравятся — сухие и накачанные, но с мозгами. Я видела, как она на него там, в доме, глядела. Что скажешь? Не хочешь, чтоб не одному тебе было приятно?

— Да как тебе сказать... Вообще-то Сашка у нас всегда был ходок по женской части. Невеста у него живет, а почему не женится, кто их знает...

— А ты позови его. И Каринке доброе дело сделаем. Ты ж ведь не представляешь, как женщине бывает плохо, когда тебя постоянно окружает толпа мужиков, глядят голодными глазами, а ты будто приговоренная какая-то... Налей еще немножко.

Они выпили, и он потянулся, чтобы закусить ее поцелуем. Но она ловко опрокинула его на спину, села верхом на его колени и стала медленно продвигаться вперед.

— Жалко, что я не такая красивая, как Карина. Зато симпатичная, правда? Эй, не дергай меня, не торопись! Ну говори, какая я, а?.. Говори... быстро... — Она приподнялась над ним и, сводя и разводя коленки, начала медленно опускаться...

...Нина упала ему на грудь и стала целовать шею, плечи, грудь, медленно отползла к коленям и потекла губами по животу, вниз... Ее пальцы были быстры и ловки, ноготки остры, а губы — жестки и тягучи, они всасывали его всего, будто выворачивали наизнанку. Никогда не испытывал он ничего подобного.