Современный зарубежный детектив-9. Компиляция. Книги 1-20 - Роберт Уилсон

раз возвращалась на середину площадки, надеясь увидеть там светловолосую головку сына, прижимающего к груди коробку с футбольными бутсами. Не прекращая поисков, она позвонила старшим сыновьям — Рикардо и Матиасу — и попросила их немедленно приехать в центр, чтобы помочь в розысках. Мальчики были недовольны, особенно Рикардо, который уже направлялся на взморье.

Но через двадцать минут все были в сборе. Сестра Консуэло привезла Матиаса, а к Рикардо присоединилось семейство, у которого он собирался гостить. Отец семейства, не теряя времени, сразу же призвал на помощь первого попавшегося ему охранника, чтобы тот доложил в местную полицию. О мальчике объявили по радио. Обыскали стоянки машин, туалеты, все магазины торгового центра. На десять минут были прерваны все сеансы в детских кинозалах, чтобы осмотреть помещение. Поиски распространили и на улицу, охватили и стадион. Сообщили и на городскую радиостанцию.

Только после того, как угасла последняя надежда, а Консуэло, в который раз обойдя весь маршрут, уверилась, что мальчика своего видит только в воображении, в отупелый мозг ее пришла догадка позвонить Хавьеру. Мобильник его был отключен.

Рамиреса звонок Консуэло застал еще возле компьютера.

— Но Хавьера сейчас здесь нет… — начал было он.

— Где он? — быстро прервала его Консуэло. — Оба его мобильника — служебный и личный — выключены.

— Он сегодня не в Севилье.

— Так где же он, Хосе Луис? Мне необходимо с ним поговорить! Это срочно!

— Сообщить вам больше сказанного, Консуэло, мы не можем.

— А передать ему сообщение можете?

— В настоящее время — нет.

— Уму непостижимо! — воскликнула она. — Да чем же, черт возьми, он так занят?

— Этого я вам сказать не могу.

— Но передать ему, по крайней мере, сообщение, как только он станет доступен, вы сможете?

— Разумеется.

— Передайте ему, что мой младший сын Дарио… что он…

— Что он — что, Консуэло?

Слово не выговаривалось. Все в ней сопротивлялось этому слову. Она не желала впускать его в сознание, и оно спряталось в темном закоулке, где-то в утробе, хранилище самых жутких материнских страхов. Но сейчас оно вырвалось, выговорилось с тошнотворной четкостью:

— Он пропал.

10

Отель «Браунс», Мэйфер, Лондон, суббота, 16 сентября 2006 года, 15.08

Портье отеля «Браунс», одиннадцать элегантных соединенных корпусов которого располагались в самом центре района Мэйфер, имел наметанный глаз и зорко оценивал каждого, но ощущалось это только теми, кто не отвечал взыскательным требованиям портье. С Фальконом он говорил безукоризненно вежливо, но суховатость этой вежливости тот почувствовал лишь тогда, когда за его спиной возникла другая фигура — человека, несомненно, известного, хотя имени его Фалькон припомнить не мог. Вот с этим посетителем портье был вежлив по-настоящему, преувеличенно, карикатурно вежлив. Так или иначе, Фалькона заставили ждать лишь по одной-единственной причине: его не по сезону легкий и неуместный осенью костюм наглядно свидетельствовал, что к числу «подходящих» клиентов он не принадлежит.

В конце концов позвонили в номер Якобу. Фалькон был вынужден дважды повторить свою фамилию, по-видимому ассоциировавшуюся у портье с соколиной охотой[259] и вызывавшую у него желание направить ее владельца куда-то к черной лестнице и входу для прислуги. Затем последовала пауза, во время которой портье слушал, после чего Фалькон испытал на себе, что такое истинно британское гостеприимство.

Якоб обнял его, выйдя к нему навстречу в коридор. Приложив палец к губам, он сделал знак Фалькону войти, а когда тот вошел, запер дверь. Судя по всему, здесь же остановился и Абдулла, которого сейчас в номере не было. Все еще прижимая палец к губам, Якоб жестами велел Фалькону раздеться, потом прошел в ванную и, сняв там полотенце и встряхнув его, расстелил на постели. Фалькон разделся до трусов. Якоб жестом показал, что снять надо и трусы.

Они прошли в ванную. Света Якоб не зажигал. Он отвернул краны и закрыл дверь. Потом он тщательно осмотрел уши Фалькона и череп под волосами, заставил того принять душ и вымыть голову. Взяв пачку сигарет, он присел на биде, пока Фалькон вытирался полотенцем.

— Сейчас приходится быть особо осмотрительным, — сказал Якоб. — Ведь существуют жучки размером с заусенец.

— Хорошо, что ты мне еще доверяешь.

— Ты не представляешь, какие меры предосторожности мне теперь приходится принимать.

— Не понимаю, что происходит, Якоб. У меня такое чувство, словно я то радостно плещусь где-нибудь на мелководье, а то вдруг меня относит на глубину и шарахает о рифы. Я теряюсь в догадках, кто мне друг, а кто враг.

— Вначале — о доверии, — сказал Якоб. Лицо его было холодно и невозмутимо. — Ты говорил с Пабло.

— Ты сообщил мне, что Абдулла находится в Марокко, в лагере боевиков.

— Но ты говорил с Пабло, — повторил Якоб, обвиняюще наставив перст в голую грудь Фалькона. — Вот почему тебя и несет на рифы. Ситуация теперь вышла из-под контроля. Теперь контролируют все они — НРЦ, МИ-5, МИ-6, возможно, совместно с ЦРУ. А если б ты не растрепал все Пабло, все оставалось бы только в нашем ведении, нас двоих.

— Я недостаточно опытен в такого рода вещах, чтобы скрыть перевербовку Абдуллы от Пабло и не попросить у него совета, — сказал Фалькон. — Наш мадридский разговор убедил меня в том, что правду ты открываешь мне с оглядкой и весьма экономно, чтоб не сказать большего. Я решил, что доверять мне перестал ты, почему и обратился к Пабло, который и подтвердил, что ты солгал мне, Якоб.

— Он мой сын, — сказал Якоб и закурил. — Тебе этого не понять.

— Ты передавал мне сведения не для того, чтобы мы могли контролировать ситуацию, а таким образом, чтобы ситуацию контролировал ты, — сказал Фалькон. — А меня ты оставлял блуждать в потемках. Ведь кровь — не вода. Ты с самого начала мне это твердил.

— Единственно, для чего я это делал, — это чтобы защитить его.

— И вот теперь он беззащитен, правда же? — сказал Фалькон и, откинув голову, прислонил ее к бачку. — Ведь ты же знал, что в конце концов до меня дойдет и то, что ты встретился с Абдуллой в Лондоне и что, значит, в Мадриде ты говорил мне неправду. Моя беседа с Пабло открыла мне глаза чуть раньше, вот и все. А сейчас самое необходимое — это восстановить доверие. Я способен понять, в каком состоянии ты находился в Мадриде. Способен понять и твою осторожность, и твой параноидальный страх.

— Способен? — насмешливо протянул Якоб. — Я вот до тех пор, пока не испытал на собственной шкуре, даже и представить себе не мог, каково это. А ты, значит,