Черный Лотос - Лора Джо Роулэнд

Суровая кара ждет всех, кто стоит на пути Черного Лотоса.

Да будут избиты и посрамлены они

И терпят великие муки до конца своих дней.

Сутра Черного Лотоса

Храмовой комплекс Дзодзё окутала ночь. Коньки крыш и верхушки деревьев белели в лунном свете, точно тронутые инеем, в пустынных улочках разлилась тьма. Сон заставил умолкнуть десять тысяч голосов, замедлил биение сердец, остановил движение. Осенний ветер, тихо веющий над кварталом, впитывал дыхание спящих.

В одной из подземных камер, сооруженных под храмом Черного Лотоса, стоял священник Кумасиро. Напротив него в углу сидел скорчившись монах по имени Истинное Благочестие. Кисти рук его и лодыжки обвивали веревки, лицо и обнаженное тело покрывали распухшие кровоподтеки. Над монахом склонились двое сектантов с деревянными дубинками в руках. Истинное Благочестие тяжело дышал и обливался потом, не сводя испуганного взгляда с Кумасиро.

— Ну что, сознался? — спросил тот у священников.

Они покачали головами.

— Ничего я ей не говорил! Клянусь! — закричал монах.

Кумасиро, однако, был убежден, что Истинное Благочестие открыл госпоже Рэйко тайны Черного Лотоса, а она сообщила их сёсакан-саме, который — это он видел своими глазами — крутился весь день возле храма. Входы в катакомбы он, разумеется, заметить не мог, но Кумасиро должен был выяснить все, о чем стало известно врагу.

Он склонился над монахом и произнес с тихой угрозой:

— Что ты ей сказал?

Тот съежился, но ответил твердо:

— Ничего.

Кумасиро наотмашь ударил его по лицу. Монах взвыл от боли.

— Я служу только Черному Лотосу! — воскликнул он, сплевывая кровь. — Я нипочем бы не стал говорить с чужаками!

Выпрямившись, Кумасиро окинул взглядом пленника, который уже вынес два дня пыток. Здесь, видно, требовалось более сильное воздействие.

— В лазарет его! — приказал Кумасиро подручным.

Те выволокли монаха из камеры и потащили вслед за священником. Туннель был устроен таким образом, чтобы двое могли пройти по нему плечом к плечу не пригибаясь. Стены и потолок были укреплены досками, между которыми пробивались корни деревьев. Проход освещался висячими фонарями, отбрасывающими причудливые тени.

— Зачем вы меня туда тащите? — всполошился Истинное Благочестие.

Ответа не последовало. Работа гигантских мехов, загоняющих под землю воздух из потайных шахт, отдавался в ушах мерным, безумолчным лязгом. В катакомбах витал запах разложения. Истинное Благочестие всхлипнул. Кумасиро подошел к двум смежным каморкам в боковом ходе туннеля. Посреди одной стоял стол, угол был занят необъятных размеров ванной, установленной поверх угольной жаровни, под каменным дымоходом.

В соседней каморке раздавались приглушенные голоса, топот и бульканье какой-то жидкости. Потом оттуда показался доктор Мива. Завидев Кумасиро, он словно напружинился, но при виде пленника в его глазах-щелках вспыхнул недобрый огонь.

— Новый пациент? — оживился Мива.

— Беглец, вот он кто. — Кумасиро воззрился на доктора с нескрываемым отвращением. — От тебя требуется сделать его посговорчивее.

Мива поклонился и заискивающе осклабился, показав редкие зубы.

— Разумеется.

Бонзы швырнули монаха на стол. Он силился встать и кричал:

— Отпустите! Помогите!

Кумасиро даже не стал зажимать ему рот — все равно наверху не услышат ни звука. Его сподручные привязали пленника, а затем отошли в сторону. Доктор Мива взял чашу с какой-то жидкостью и поднес к губам Истинного Благочестия.

— Нет! — взвизгнул тот. — Не хочу!

Кумасиро заставил монаха раскрыть рот, и доктор Мива влил свой состав. Как монах ни плевался, большая часть жидкости все же попала по назначению.

— Я дал ему вытяжку из листа сейиэ, семян баду и повоя заборного, — изрек доктор Мива. — Это избавит его от чрезмерной пылкости духа и влияний злых сил.

— Оставь свою тарабарщину для других, — процедил Кумасиро, взбешенный умничаньем Мивы. Ишь, возомнил себя великим целителем! — Он тебе не больной, да и ты не лекарь.