Луч света в ненастный день - Анна и Татьяна Аксинины

Вите маленький образок Святой Елены, который купил еще в Тюмени в киоске у вокзала. «Святая Елена нам поможет, я ей молился всю дорогу». Витя был поражен, что я вдруг стал верующим, но тактично промолчал.

Леночка уже говорила много слов, но не все буквы. От её лепета у меня сердце щемило, вспоминалась наша полузабытая семья, первые слова сестрёнки. Всё же она не была копией моей Лены, просто такого же восточного типа. Иногда она плакала и просилась к маме, но чаще лекарство, которым лечат сотрясение мозга, делало её спокойной и сонной. Я ласково внушал ей, что мама потерялась, но мы скоро её отвезем к другой маме. И к другому папе. Своих имен мы не говорили, хотя вряд ли кто принял бы всерьез бормотание ребёнка.

В ближайшую субботу друг съездил на разведку, обнаружил Новицких на даче одних, без сыновей, то ли на выходной приехали, то ли в отпуске. Мы решили ехать сразу, без обеда. «Так лучше, – рассудил Виктор, – что ребенок будет голодным. И немного грязным, в лесу надо дать ей на траве посидеть, испачкаться. А лохматая она у нас и так». Её темные пушистые волосики до плеч ни я, ни Виктор не расчесывали, опыта плетения косичек ни имели. Мы быстро собрались, одели Леночку в старые вещи Витиного сына: кеды, джинсы и рубашку. Только кепка была новая, специально купленная, розовая. В карман рубашки я положил маленький образок Святой Елены. Все вышло по замыслу. Мы не доехали до поселка. Свернули с шоссе и встали прямо в лесу. Дали Леночке посидеть на травке, испачкать руки одуванчиками. Потом я осторожно донес её напрямик через лес до тропинки и поставил лицом к дому Новицких, стоящему чуть на отшибе от других, близко к опушке леса. Опять повезло: за оградой из штакетника виднелись две фигуры, Новицкие оба работали в огороде. «Вон, видишь этот домик, иди, там живут другие мама и папа. Скажешь им, я потерялась, хочу есть». «Потеяясь. Хосю есь», – послушно повторила она и неуверенно пошла вперед. Я быстро скрылся за деревом, но продолжал наблюдать. Не хватало только, чтобы она сбилась с тропинки. Вдруг Леночка остановилась и повернула назад, но, не увидев своего провожатого, растерялась. Она озиралась с таким несчастным видом, что я чуть не вышел к ней. Она всплакнула, но никто не пришел, тогда она протерла кулачками глаза, развернулась и пошла прямиком из леса к людям.

Новицкие взяли девочку себе! Они обращались в милицию, давали объявление в газету, по телевиденью, но родственников не нашлось. Назвали её Еленой, по образку, и она быстро перестала называть себя «Мася». Так появилась Елена Михайловна Новицкая.

Иван Кириллович с недоумением читал исповедь неизвестного человека, подозревая, что в конце тот попросит денег для издания своего творения. Читал быстро, бегло просматривая текст.

Но после слов «Тюменский заказ 97-го года…» у него забилось сердце и пересохло в горле. Он взглянул на таймер, но время приема лекарства ещё не настало. Пришлось выпить воды. Дальше он проглатывал строчку за строчкой, вчитываясь в каждое слово. В том месте, где девочка «перестала называть себя «Мася»», старику пришлось прервать чтение и протереть запотевшие очки. «Не может быть! Это или чудовищная ложь или… или голая правда». Надо читать дальше. Где-то же он попросит денег!

Чтобы выполнить мою вторую клятву, требовалось избавиться от Спицына. Навсегда. Я давно хотел этого, но я не мог придумать, как убить его, чтобы не попасть в тюрьму. Хотя он и ушел из органов в прошлом году, открыл ЧОП – частное охранное предприятие, но его бывшие коллеги будут землю рыть, чтобы найти убийцу. А теперь мне было все равно, сяду или нет, и я моментально нашел способ. Я давно следил за ним, знал его дом, жену, любовницу, фирму, привычки. Терпения мне было не занимать, и мой час настал.

Выглядело это так. Машина сбила пешехода на переходе, незнакомого человека, случайного прохожего. Он пошел на желтый свет, а водитель пытался проскочить. Мы случайно встретились. Тут же завизжали тормоза, машина пошла юзом, но было поздно. Водитель выскочил и пытался оказать пострадавшему первую помощь, сам позвонил в «Скорую». Водитель был в отчаянии, каялся и все признавал, «оказал содействие следствию», сам напросился на экспертизу, был трезв, как стеклышко.

На самом деле я смог задавить его с девятой попытки. Я снял квартиру на этой тихой окраинной улице, машину взял в прокате, для вида подрабатывал, таксовал, и ездил мимо как раз, когда он шел обедать в кафе через дорогу. Он был пунктуален, заботился о здоровье, соблюдал режим. Раз за разом что-то не совпадало, я проезжал раньше, позже или стоял на красном светофоре. Но я не сомневался, что он от меня не уйдет.

Меня чуть не оправдали. Адвокат просил условный срок, размахивал характеристиками с работы и от соседей. «Дисциплинированный, исполнительный, непьющий». «Аккуратный, вежливый, в это время всегда приезжал пообедать и отдохнуть». Родственники пострадавшего не пошли на мировую, но милостиво приняли денежную компенсацию. «Виновник аварии копил на машину, отдал все, что имел». Мне дали самый минимум: 2 года колонии общего режима. Витя купил мне справку о слабых легких, меня не послали за Полярный круг, а всего лишь в тайгу Хабаровского края. На зоне «контингент» в большинстве своем хорошо относился ко мне, как к медику. А некоторые, более опасные, меня сторонились, чуяли что-то, хотя я формально и не был умышленным убийцей. Для усиления авторитета, я сделал 2 татуировки.

Когда я вышел на свободу, я не вернулся в Новосибирск, где столько лет меня держал этот гад на коротком поводке, а поехал прямо на Сахалин, к морю. В 99 году многие бежали оттуда на материк, ходили слухи, что Сахалин, Курилы и Камчатку вот-вот продадут Японии. Я очень дешево купил себе отличный домик с обстановкой прямо на берегу Японского моря. Так здорово было встать утром и увидеть море за окном, что я про завтрак забывал. Но долго сидеть в доме я не стал, а поступил на рыболовное судно, которое занималось ловом камбалы, минтая, сайры, смотря по сезону. Врач у них уже был, я стал поваром, коком. Судимость здесь была у многих, никто косо не смотрел. Порой, было тяжко и страшно, когда штормило, а я на камбузе пытался готовить. Меня швыряло от переборки к переборке, справиться с качкой было не больше шансов, чем у червяка в консервной банке. Но зато не было той