Визит на чай - Беркут

Когда ученик спустя чуть больше суток после ритуала спустился из своих покоев, первое, на что Алекс обратил внимание, это магия Поттера. Она снова трансформировалась. Гарри прошёл магическое совершеннолетие. Всё бы ничего, этот процесс, хоть и проходит медленно, постепенно, незаметно, но вот результат проявляется именно так — внезапно и отчётливо для всех. Грубо говоря, засыпаешь ты ещё подростком, просыпаешься уже взрослым. Каждый маг проходит этот этап. Кто в шестнадцать лет, как Костя, кто в семнадцать, а кое-кто умудряется в неполных двенадцать. Алексу с трудом удалось удержаться от удивленного присвиста. Он-то думал, что, находясь рядом с Поттером, привык ко всему. Ан, нет!

Зато стало немного понятно почему не сработала сигналка на выходе из святая святых поместья и, собственно, как ученик вообще попал в ритуальный зал. Мальчишка попросту аппарировал.

Изменился Гарри и внешне. И вот это Волхову не понравилось. Седины, возможно, и украшают. Мужчину, но никак не мальчишку.

Узнав, что последние минуты ритуала никто не видел, Поттер не смог скрыть облегчения. У мальчишки словно гора с плеч свалилась. Алекса это встревожило ещё больше. Однако обрадованный ученик не дал ему поинтересоваться, чем вызвана такая реакция: Гарри сам клятвенно пообещал всё-всё, даже не рассказать, а показать, после чего закатив рукава рубашки выше локтей, едва ли не вприпрыжку умчался «отмывать родовой камень», оставив наставника в сильном недоумении.

От чего нужно было отмывать ритуальный зал Алекс узнал лишь поздним вечером, когда после ужина Гарри сдержал своё обещание и поставил на стол фиал с серебристой жидкостью. Поставил, пожелал спокойной ночи, и, сославшись на усталость, убежал к себе, заметив, что обругать его наставник сможет и завтра, с утра пораньше.

Взяв в руки фиал, Волхов минут двадцать вертел его в руках, раздумывая стоит ли ему видеть то, что там было. Мальчишка как мог оттягивал очевидно неприятный для него разговор, что было впервые, и совсем ему не свойственно. Так стоит ли лезть туда, куда его ученик (нет, уже не ученик — его друг), явно не хотел бы никого пускать? В какой-то момент Алекс даже хотел просто уничтожить сосуд, но вовремя остановился. Раз Гарри всё же решил поделиться воспоминаниями, значит полностью ему доверяет, и уничтожить фиал означает проявить равнодушие и в общем-то придать это доверие.

Доступ в хозяйский кабинет, как и в свои комнаты, к слову, Гарри не стал запрещать даже после формального окончания контракта, так что омутом памяти Волхов пользовался довольно часто. Вынырнув из предоставленных воспоминаний, Алекс несколько минут потратил на то, чтобы успокоится. Нет, ругаться не хотелось, ибо бесполезно. Во-первых, мальчишке и так досталось по самое не могу. Во-вторых, судя по поведению Гарри и сам понял, что виноват в случившимся сам. Похоже, он зачем-то в последний момент решил сохранить тиару. Интересно, почему? Ну и наконец, самое главное: «Победителей не судят!». А Поттер действительно, несмотря ни на что победил. Мощный запретный артефакт уничтожен мальчишкой, который при этом умудрился выжить.

Волхов не смог сдержать горький смешок: «А ведь он специально целый день щеголял с закатанными рукавами, показывая, что всё в порядке. Стратег!».

И ведь сработало! Увиденное в омуте действительно воспринималось не так остро, как бы отстранённо. Однако, почему не дождался помощи и опять решил сделать всё сам воспитаннику придётся рассказать. Кроме того, Алекс тогда решил, что эти воспоминания останутся тайной для всех. Не всегда и далеко не всем нужно знать цену победы!

Утром Поттер был непривычно тих и напряжен, но в тоже время немного рассеян. Волхов подумал, что стоит посоветовать ученику не откладывать неприятные разговоры на потом. Похоже, для Гарри поговорка о том, что ожидание смерти хуже её самой, весьма актуальна. Мальчишка явно не выспался хоть и лёг довольно рано, к тому же он сильно себя накрутил. Любопытно.

Как ни жаль было Алексу воспитанника, но сообщать об отмене головомойки маг не спешил. Во-первых, пусть помучается — не только же Волхову страдать от недосыпа, переваривая увиденное. К тому же час погоды не сделает. Во-вторых, мальчишка должен-таки нормально поесть. Ужинал накануне Поттер второпях, и ночного набега на кухню, по словам Тайво, не было. Так что парень наверняка голоден, хоть и сам этого не замечает.

Однако ленивое, можно даже сказать, меланхоличное ковыряние в тарелке, периодически перемежающееся тихими тяжкими вздохами, в конце концов Волхову надоело:

— Плохо спал?

Утвердительное «угуканье» сопровождалось особенно печальным вздохом, мол «ну вот, началось!». Алекс с трудом сдержал улыбку. Смущенный Поттер — редкое и действительно презабавное зрелище.

— Ты пытался сохранить украшение? Зачем? — Волхову и вправду было интересно, почему Гарри отошёл от первоначального много раз обсуждаемого плана?

— Ну, старинный артефакт, — мальчишка пожал плечами. — Национальное достояние, как-никак… Вот и… Больше так подставляться не буду. Честное слово!

Удержаться от жеста «рука-лицо» Алексу удалось с огромным трудом. «Национальное достояние», ишь ты! Ни одна безделушка в мире сколь древней и ценной она ни была не стоит человеческой жизни. Кроме того, его ученик, похоже не осознает до конца, что единственным национальным достоянием магической Британии является он сам, мальчик-который-всё-ещё-жив. Малфои вон всё прекрасно поняли. Их желание сблизиться — это не просто зов родственной крови. Люциус по крайней мере отнюдь не сентиментален, и явно пытается именем Поттера воспользоваться. Кем он видит Гарри в будущем и главное — кем он видит там себя пока не очень понятно, но какие-то планы уже существуют.

— Ладно, с этим понятно… А помощи почему не дождался?

— Не хотел, чтобы кто-то видел меня таким, — мальчишка снова тяжело вздохнул, но, словно спохватившись, мысль свою всё же закончил. — Больным и беспомощным…

Примерно этого Волхов и ожидал. Парень терпеть не может когда его жалеют. За все эти годы Алекс видел Гарри разным: злым, задумчивым, ехидным, хулиганистым, весёлым и даже меланхоличным, что для детей его возраста совсем несвойственно, но никогда, ни разу мальчишка не жаловался. Ни на что. Ни на усталость, ни на синяки да шишки, число которых с появлением голема возросло на несколько порядков (пару раз он уже успел пожалеть о подарке ученику), ни на жизнь в целом. Последнее, впрочем, вполне объяснимо: его воспитанник из тех людей, что любят жизнь в любом её проявлении. С годами это лишь проявляется острее.

— Ясно, — наверное, стоило сказать, что-то ещё, но Алекс вдруг подумал, что лекция о некоторой пользе помощи со стороны подождёт до лучших времен. — Раз обещаешь не подставляться, эту новость переваришь.

Поттер, пробежав глазами по заглавной статье свежего «Пророка», в которой говорилось