Передайте в Центр - Алексей Николаевич Котов

– Ну, что скажешь, Егор Петрович? – спросил Кошкин.

– Дураки молодые, вот и все, – сказал шофер. – Наш-то лейтенантик переигрывает, конечно, а тот лысый, что за девушкой пошел, шпион, что ли?

– Еще какой!.. – поддакнул Кошкин.

– Такому в только злодеев в кино играть.

– Такому и играть не надо. С его физиономией все само собой получится. Ладно, Петрович, поехали в управление, – генерал Кошкин сел поудобнее. – Заработаем нагоняй от начальства, глядишь, и в этом деле придумается что-нибудь.

По радио передавали прогноз погоды: ожидалось довольно резкое похолодание и сильные дожди.

«А ведь снова поссорятся наши влюбленные, – подумал генерал Кошкин. – Потому что чем больше вещей принесет Коле бывшая невеста, тем больше будет у него проблем с ними. События могут принять довольно стремительный оборот… А кому это выгодно? Пожалуй, только Эли Форстер, – генерал покосился на низкие темные облака. – Разогнать их, что ли?.. Хотя, пока не будем спешить».

14.

Майор Дубов разбирал вещи в своем огромном служебном сейфе. Его сейф был знаменит в управлении по двум причинам: во-первых, каждое открытие и закрытие его дверцы сопровождалось тяжким, средневековым грохотом, а, во-вторых, усилие, которое приходилось прикладывать майору, чтобы открыть дверцу, каждый раз вгоняло его в пот. Процесс закрытия сейфа представлял собой еще более трудоемкую процедуру: дверца упиралась, скрипела то на самых высоких, визгливых нотах, то на трагических низких, и поддавалась исключительно рывками. А ее заключительный грохот был слышен даже в кабинете генерала Кошкина.

«Это вам не электроника какая-то, – рассуждал про себя Дубов, с любовью рассматривая распахнутую дверцу сейфа. – Ее, как банкомат, компьютерными штучками не возьмешь».

Свой знаменитый сейф Дубов нашел в подвале управления десять лет назад. Огромный ящик пылился в самом углу и на нем весела табличка «Заводской брак». Дубов не поверил дискредитирующему «документу» потому что под ним не было подписи. Между тем величина сейфа – его солидность и вместимость – буквально очаровали Дубова. Вскоре железный ящик занял место в кабинете Дубова.

Наведя порядок в сейфе, Дубов задумался. Папки с делами в сейфе стояли аккуратной, безликой линейкой серого цвета. В душе майора зародилось смутное недовольство.

«Словно не хватает чего-то, – подумал он. – А чего?.. Цветка в горшке, что ли?»

Вспомнив о недавней победе, и принесенном генералу Кошкину досье Эли Форстер, Дубов немного повеселел. Он вдруг понял, что в сейфе не хватает именно его – этой пластиковой папочки светло-розоватого цвета. Украшенные ей серые «дела», тогда смотрелись бы совсем иначе.

«Я бы эту папочку не торцом поставил бы, как остальные, а как картинку, – передом к себе», – решил Дубов.

Но досье Форстер было у Кошкина и о нем не стоило даже мечтать.

Майор сел и задумался… Взяв одну из папок на столе (заполненную десятком чистых листков) он, не выходя из состояния задумчивости, крупно написал на ней красными чернилами «Эли Форстер» и чуть ниже зелеными – «Леди Винтер».

«Красиво!.. – улыбнулся Дубов, любуясь своей работой. – И, главное, очень похожа на ту, которую я принес».

На столе зазвонил телефон. Дубов снял трубку. Секретарша напомнила, что через полчаса начнется собрание старшего комсостав.

– Понял, иду… – буркнул Дубов и бросил трубку.

Он встал, но снова уперся взглядом в надпись на папке «Эли Форстер». Это имя буквально гипнотизировало Дубова, он взял папку, взвесил ее на руке и положил в сейф.

Через минуту по зданию управления пронесся тяжкий скрип и грохот дверцы сейфа Дубова.

«В конце концов, ведь я же эту папку нашел, – рассуждал про себя майор. – Вот и пусть тут и стоит эта копия».

Он вспомнил, что где-то прочитал, что имитация это постижение сути явления, без эксперимента на реальном объекте.

«Ничего, я и до реального скоро доберусь», – пообещал себе Дубов.

15.

Вечером «Дубина» Джон докладывал Эли Форстер результаты своего небольшого расследования:

– Анкетные данные молодых людей в записке на столе, Эли. Невеста понятия не имеет, в каком ведомстве работает ее жених. Тут, возможно, сыграло свою роль то, что отец Марины – профессор математики – в былые времена Советской Власти имел неприятности с КГБ. Месяц он провел в КПЗ и еще три его таскали на допросы. Но этот факт не имеет отношения к ссорам влюбленных. Марина рассказывала подругам, что она расстались с Колей, как только вдруг поняла, что недостаточно сильно влюблена в него… Закапризничала, одним словом, – закончил свой доклад Джон. – Неделю назад они поссорились и расстались навсегда.

Эли рассматривала люстру и барабанила тонкими пальцами по подлокотнику кресла.

– Но ссору затеял все-таки наш «нищий» жених? – спросила она.

– Как вы догадались?

Эли улыбнулась.

– Все же тебя не даром прозвали «Дубиной», Джон. Что ты добыл еще?

– Это все, – Джон пожал плечами.

– Мало. Представь, Джон, что тебе нужно написать роман «Ромео и Джульетта».

– В стихах? – съязвил Джон.

– В фактах, – парировала Эли. – Завтра поработаешь над этой темой еще раз. Я постараюсь тебе помочь. Если увидишь меня рядом с Мариной, не удивляйся.

Джон немного подумал и осторожно спросил:

– Это поможет вернуть нам потерянную папку, Эли?

– Безусловно. Но папка, которую ты потерял, не твоя, а Фила Андерсена.

При одном упоминании имени Фила, по спине «Дубины» пробежала холодная дрожь.

– Нам нужно поторопиться, Эли. Вдруг Фил потребует папку назад.

– Сомневаюсь. По крайней мере, в ближайшее время, ты можешь быть спокоен, Джон.

16.

В 21.30 Колю Никитина сменил на посту лейтенант Витя Иванов. Коля с трудом поднялся с холодного асфальта. Сильно болело горло и голова.

– Коля, ты как, а?.. – спросил лейтенант Иванов.

Коля безнадежно махнул рукой.

– Температура, кажется, но это ерунда. Я завтра как всегда к восьми приду.

Колю чуть шатнуло в сторону, но он сжал зубы и устоял на ногах.

«Как бы воспаление легких не получилось», – подумал он.

Вдруг на мгновение Коля представил себе свои собственные похороны. Впереди его гроба несли орден на красной подушечке, а сзади шла безутешно рыдающая и потерянная Марина.

Коля мстительно улыбнулся.

– Лучше больничный возьми, дурак, – посоветовал лейтенант Иванов.

– Приду! – упрямо и сипло повторил Коля.

17.

Утром Эли Форстер посетила пару магазинов и снова вернулась в отель. Она села у окна и взяла еще недовязанный до конца свитер.

Лейтенант Коля Никитин только что занял свое рабочее место, а на соседней остановке тотчас появилась Марина.

«Любовь – ты бессмертна, как переменная облачность! – улыбнувшись, подумала Эли. – Говорят, что на кольце мудрого Соломона была надпись «Все пройдет». Это значит не только то, что все закончится,