Дорога к Тайнику. Часть 1 - Мария Владимировна Карташева

— Иди сюда.

Услышал он чей-то шёпот и скользнул в открытую дверь.

Внутри бытовки было тепло, окна были плотно закрыты картонными ставнями, поэтому с улицы не было видно света. Лашников огляделся: аккуратно заправленная кровать, маленький стол с чайником и полка с книгами — вот и весь быт. На стуле сидел Пасников. Он кивнул Игорю на стул напротив, достал початую бутылку и пару тарелок с кружками колбасы, плавлеными сырками и крупно нарезанными ломтями хлеба. Пасников налил маленькие рюмки до краёв.

— Светлая память, — глухим голосом сказал он и опрокинул содержимое своей рюмки.

Игорь молча выпил свою и, закусив колбасой, выжидательно посмотрел на санитара.

— Сестра у меня была. Красивая и немного в себе. Правда, остальные говорили, что блаженная, но я-то знаю, что она просто жила в своём мире, — Пасников ненадолго замолчал. — А он пришёл и отнял её. А она у меня одна осталась.

— Мужик, ты давай не дуркуй и не разыгрывай мне цирк. Я хорошо в людях разбираюсь и со мной загадками говорить не надо. Выкладывай всё честь по чести, — твёрдо сказал Лашников.

На что Пасников открыл ящик стола, вынул оттуда распечатанные на принтере фото и кинул перед Лашниковым. На фотографиях был пустырь, где не так давно лежало тело Ларисы. Кадры запечатлели последние минуты жизни невесты Лашникова. Вот её вытаскивают обездвиженную из машины, вот укладывают на холодную землю, тёмная фигура кладёт руки ей на шею, а потом снова садится в машину, а Лара навсегда остаётся на этом пустыре.

— Ты что всё это видел? — у Лашникова дрожали губы.

— Не я. Камера, — мужчина, сидящий напротив, дал майору в руки ещё одну стопку фотографий, сделанных на фотобумаге, как печатали раньше. — Я орнитолог, хобби у меня такое, много лет вёл наблюдение за птицами.

Лашников перебирал фотографии, место и жертва были другими, но действия те же.

— Это вот я увидел много лет назад, когда проявлял плёнки. Я тогда следил за утками, а увидел убийство собственной сестры. Специально он сделал это перед моими камерами или случайно, я не знаю. До сих пор не знаю. Но я установил во всех местах, где может быть убийство, такие же камеры.

— Так это ты бежал от нас по лесу? — посмотрел на него Лашников.

— Нет, не я, — он пожал плечами. — Видимо он камеру засёк, а у меня там шумная вспышка на ней стоит, если не знать, как прибор правильно снять, то можно много шума наделать, взрывается и шипит сильно. От простых воришек помогает. Хорошо, что я сделал передачу в онлайн-режиме, он вряд ли знает об этом.

— Почему в полицию с этим не пришёл? — Лашников всё рассматривал фотографии.

— Почему же, я пришёл. Вот к тебе пришёл, присмотрелся и пришёл, — Пасников снова наполнил рюмки. — Ты нормальный, точно поможешь. А нелюдь этот рядом где-то бродит, надо быть осторожным. Не смерти боюсь, не подумай. Боюсь не отомстить за сестру и не вывести его на чистую воду. Уж сколько лет жжёт в груди, всё выгорело, дыра одна осталась.

Вдруг в углу помещения вспыхнула лампочка и загорелся экран компьютера. Пасников подошёл туда, за ним подтянулся Лашников. На мониторе было видно, как острожными шагами за контейнеры зашёл какой-то мужик, покрутил головой и начал мочиться.

— Никто не пройдёт незамеченным. Я электронщик, я инженер, я умище, — потряс указательным пальцем Пасников. — А сестру не уберёг, хотя мама просила. А я, видишь как.

— А он нас не слышит? — шёпотом спросил Лашников.

— Это не контейнер, это почти бункер. Да и картонки на окнах, лишь видимость, там нормальные ставни стоят. Отсюда ни звука не пройдёт. Я тебе всё это говорю, но он зараза такой хитровёрткий, что никак мне его не поймать. Да и на фото этих не он. Кто-то просто показуху устроил, по его заданию.

— Почему ты так уверен, что это именно он тот, кто убил твою сестру? И что на фотках не он?

— Чутье! Вот увидишь со временем, что я правый оказался.

Пасников поднял рюмку, звонко стукнул ею о рюмку Лашникова.

— Ну, будем знакомы. Меня Валерой кличут, ты Игорь вроде. Будем здравы, — опрокинув содержимое, он зажмурился, закупорил бутылку и убрал её под стол. — Всё! Норма. А ты думаешь, я зря, что ли, в морге работаю. Я тогда весь его почерк изучил досконально, платил патологоанатому, он мне прям подробно всё объяснил. Я спать-то после этого плохо стал, но зато теперь точно знаю, что это его работа. Нелюдя этого. Ты в морге будешь, виду не подавай, что знаком со мной. Нельзя показывать, никак нельзя. Он хитрый и бродит рядом где-то. И своим про меня не говори. Это важно! Фотографии эти пересними, если что, непонятно будет, где ты их взял. Сиди изучай, нового пока у меня ничего нет. Как что будет, я сам тебя найду. Прощай.

Лашников в недоумении поднялся, но Пасников задержал его, подошёл к монитору, пробежался пальцами по клавишам и ожили ещё два таких же, невидимых до этого экрана. На них были пустые улицы, без единой живой души.

— Иди, нет никого, — сказал Валерий, открыл дверь и тут же захлопнул её за Игорем.

Лашников решил, что события сегодняшнего дня слишком утомили его и без того больную голову, и тут же вспомнил о телефоне, который лежит под толстым слоем снега. Зато он теперь точно знал, кто сможет помочь достать из него информацию, если удастся его найти.

* * *

Варвара шла по улице рядом с Сапониным, но её не покидало чувство тревоги оттого, что она что-то упускает. И ещё настораживало то, что до сих пор не перезвонила её знакомая, которая ждала Антонину с ребёнком.

— Дмитрий, а где именно вы передали Тоню?

— На пятьдесят шестом километре, по-моему, — Сапонин задумался. — Я проскочил знак «река Знойка» и проехал ещё пару-тройку километров. Да не волнуйтесь вы так. Девушка в положении, ребёнок маленький. Приехали, устали.

— Ещё девушка из снега из головы не идёт, — вздохнула Варвара.

— Пойдёмте здесь, — Дима указал на тёмный проход между домами.

— Может, лучше по дороге? Здесь светлее как-то.

— Со мной вам нечего бояться, — улыбнулся Сапонин и сделал шаг навстречу Мечиной.

— Привет, молодёжь! — послышался голос Лашникова. — Гуляете?

— Добрый вечер, Игорь, — обрадовалась Варя его появлению, потому что поведение Дмитрия было несколько навязчивым. Она прекрасно видела его интерес к себе, но не могла позволить мужчинам из-за глупой ревности думать не о