Потерянная страна Лагом. Книга вторая - Татьяна Нильсен

– Ты меня не задабривай, даже за конфеты про Спесивцевых зря наговаривать не стану.

– Я не прошу.

– Виталька рос парнем хорошим, но строптивым. На то он и пацан. Вот в дурную компанию попал, поэтому и сел по малолетке. Ошибка молодости. А вот убийства он совершить не мог, да ещё с такой жестокостью! Оговорили его!

– Но Виталия взяли на месте преступления! И потом он сам сознался в преступлении!

– А то мы не знаем, как дела шьются! Газеты читаем, радио с телевизором слушаем!

«Про газеты бабуся, конечно, загнула», – мелькнуло в голове стажёрки, но она не стала уточнять, кто старушке читает прессу.

– А ты чего в это дело полезла? – баба Шура встрепенулась. – Виталька сидит уже давно!

– Из зоны Спесивцев завербовался на фронт, оттуда вернулся с ранением и наградами, а вот в пьяном застолье не уберёгся – убили его, зарезали.

– Ой, как жалко парня! Такой красивый был! – старушка мелко перекрестилась. – Я же говорю, что он парень хороший, раз награды получал!

Светлана поняла, что от пожилой женщины ничего больше не добьётся. Она вышла на крыльцо, не застёгивая куртку. Антипенко помахала полами, что выветрить тягучий запах общего жития и подумала про себя, что сегодня ей выпала роль Банши – женщины феи из Ирландской мифологии, которая приносит известия о смерти. Она прогулялась по городу, который ей понравился простором и чистотой. Королёв мало чем отличался от Протвино, Обнинска, Чехова и других небольших городков Московской области. Из достопримечательностей она заметила памятник самому Сергею Павловичу Королёву одного из основоположников космонавтики, в честь которого получил название город. Света без аппетита пообедала в кафе и вышла на улицу, где её уже ждала машина.

– Сейчас куда? – шофёр выглядел довольным.

– Если вы не обедали, тогда идите кафе, я вас подожду, – у Антипенко испортилось настроение, и она знала почему. Поездка оказалась совершенно пустой.

– Я из гостей. Жена друга накормила! Предлагала выпить, но я проявил выдержку и отказался, – Илья Валерьевич ухмыльнулся и закурил сигарету. – Говорю, мол, стажёрка по городу без присмотра шастает, надо приглядеть. Ну, куда теперь в Москву?

– На кладбище.

– И что мы там найдём в сугробах? – слабо возмутился шофёр и завёл мотор. – Поехали! Надо так надо!

Светлана хотела что-то сказать, но мысленно отказалась от разговора – что перемалывать из пустого в порожнее! Целый день потерян! Ну, уж раз здесь, надо всё проверить!

Центральные аллеи кладбища оказались вычищенными от снега, отчего по обе стороны образовались высокие сугробы. Шофёр увязался следом за стажёркой, которая бесстрашно преодолела снеговой барьер возле третьего поворота направо. За сугробом передвигаться стало легче – кто-то протоптал тропинку к могиле Катерины Востриковой. Рядом Светлана увидела памятник с датами рождения и смерти Павла Петровича Вострикова. Возле могилы отца и дочери на белом снегу лежали свежие красные гвоздики.

– Кто-то навещает, несмотря на зиму.

Света вздрогнула от неожиданности и обернулась. Рядом стоял шофёр с неизменной сигареткой в зубах. Возвращаясь назад, они заметили, как два мужика в грязных фуфайках роют свежую могилу.

«Уж, не для Спесивцева ли готовят?» – подумала Светлана, не зная того, что оказалась права.

***

Ещё с вечера ветер начал разгул, а ночью вошёл в полную силу. Он неистово хлопал ставнями и ритмично раскачивал старые дубы. Порывы сотрясали стены, и гулкий вой доносился из каминной трубы. Бритта не особенно волновалась за дом и за крышу. Особняк уверенно стоял на своём фундаменте. Он держал всё под контролем, включая черепицу, ставни и вентиляционные фасадные решётки. Йоханссен приобрела особняк много лет назад, когда бизнес процветал, и доходы позволяли устроить полную реновацию старого почти столетнего доходяги. Она не желала жить в коттедже из стекла и бетона с внутренним холодным минимализмом. Бритта мечтала об арочных оконных проёмах, а не о серых монолитных перемычках. В своём доме она хотела видеть тяжёлые дубовые двери, тёплый паркет из ясеня и задымлённый камин с кованым металлическим экраном. Именно такой вариант вскоре нашёлся благодаря пронырливым продавцам недвижимости. Многое пришлось модернизировать, особенно на кухне и в ванной комнате, но общий стиль хозяйка оставила прежним – круглый массивный стол в гостиной, низкие люстры, широкую скрипучую лестницу, ведущую на второй этаж, винтажные кресла и диваны, обитые красным бархатом. Она долго искала и наконец, на сайте продаж нашла стёкла, произведённые в начале прошлого века. Бритта выбрала мастеров, которые очистили рамы от старой скрюченной шелухи, зашпаклевали, покрыли специальной полуматовой белой краской и вставили антикварные стёкла, от чего мир за окнами немного исказился, стал местами выпуклым и в солнечную погоду отливал лёгкой голубизной. После многомесячных манипуляций дом стал напоминать площадку для фильмов, которые кинематографы снимали по старинным шведским сказкам. Когда Йоханссон окончательно перебралась в новое жильё, то вдохнула туда и свою жизнь. Она расставила на полках фарфоровые статуэтки, забила книгами стеллажи, в комнатах расстелила пастельного цвета ковры, на окнах разместила горшки с фиалками и по старой шведской традиции по подоконникам расставила лампы с абажурами вместо штор. Кухня наполнилась запахами, а в спальне и библиотеке появился шлейф духов хозяйки. Вскоре дом уже не казался безжизненной картинкой для рекламного постера.

Бритта лежала на кровати и прислушивалась к вою ветра за окном. Её мучила бессонница. Раньше, когда приходилось работать интенсивно, её голова не успевала долететь до подушки, сон наваливался в один момент. В те времена женщине казалось, что проснулась она в той же позе, в какой и уснула. Когда неожиданно накрыла болезнь, возможность двигаться сократилась почти на сто процентов. Её руками стали ассистенты, которые готовили еду, приводили в порядок дом и помогали пациентке с личной гигиеной. А ноги, отказавшись подчиняться, бесполезным приложением смиренно пристраивались или на диванных подушках, или на выступах инвалидного кресла. В последнее время Бритта стала чувствовать себя лучше. Она боялась сглазить и никому, даже своему доктору не рассказывала о том, что стала ощущать пальцы на ногах и руки снова научились подниматься для того, чтобы расчесать волосы. Она отказалась от сиделки, которая находилась рядом в ночные часы. Йоханссон наловчилась перебираться с кровати на инвалидное кресло, чтобы добраться до туалета. Таким же путём она переносила своё тело на унитаз. Назад до кровати больная возвращалась в обратном порядке.

Бритта находилась одна в большом доме, слушала вой ветра и размышляла о многих вещах, в том числе и о бессоннице. Она могла бы попросить доктора выписать снотворное, и он бы выдал рецепт без лишних вопросов, но решила, что этого делать не стоит. Не нужно пичкать