Прекрасная новая жизнь - Дж. М. Хьюитт

Пола наблюдала за тем, как последние пассажиры протискиваются в лифт. Надо присоединиться к ним, найти Томми и проверить, слышал ли он объявление. Но вместо этого она осталась у компьютера, прикованная к месту некой невидимой силой.

Вскоре наступила тишина. Пола снова осталась в одиночестве.

* * *

Анна мерила шагами номер. В углу комнаты лежали все улики: прорезиненная куртка, розовый берет, телефон Полы, ключи и телефон Марка, полиэтиленовая пленка и гаечный ключ.

Осмотрев потенциальный компромат, Анна открыла стеклянную дверь и вышла на балкон. На этот раз она не обращала внимания на облепивший лицо снег. Перегнувшись через боковые перила, Анна посмотрела вниз. В каюте этажом ниже проходила какая-то вечеринка: музыка из динамика iPhone, громкие разговоры, возгласы, звон бокалов. Несколько одетых в пальто пассажиров, выйдя на балкон, смотрели в небо в ожидании последнего метеоритного дождя.

О том, чтобы выбросить вещи за борт, можно забыть. Раз так, значит от улик она избавится в Исландии. Упакует все в рюкзак и возьмет с собой на берег. И если старший помощник капитана Патрик Дуэйн явится снова, Анна будет готова к его приходу.

Она откинула волосы назад и поплелась обратно в каюту. Возможно, лучше сойти в Исландии и, растворившись среди жителей Рейкьявика, начать жизнь заново в незнакомой стране. Но тогда вся поездка окажется пустой тратой времени и денег, а Анна лишится самого главного вознаграждения: Томми и всего, что ему принадлежит.

Закрыв балконную дверь, Анна опустилась на пол и прижалась спиной к стеклу.

Петля затягивается.

Она попалась в ловушку.

Глава 19

В прошлом

Жизнь продолжалась, но уже не так, как прежде.

Карл стал почти постоянным обитателем нашего жуткого дома.

Я думала, что защищаю себя, мать и свою территорию, когда угрожала Карлу ножом. Считала, что возвращаю контроль над своей жизнью, когда заперла маму в комнате и вызвала у нее ломку.

В итоге я осталась ни с чем.

Пришла зима, а вместе с ней – первая на моей памяти метель. И дорожное движение, и наш доступ к электричеству оказались перекрыты, поэтому я стала приходить в школу все раньше и раньше, чтобы хоть немного согреться.

За неделю до пятнадцатилетия меня вызвали с урока естествознания к директору. В кабинете находились учительница английского языка мисс Хейл и директор мистер Клейтон.

– Садись, – сказала мисс Хейл, и я послушно опустилась на стул.

Я вспомнила тот день в кабинете медсестры, когда Ребекке Лавери подарили прекрасную новую жизнь. Ребекка так и не вернулась в школу. Я часто думала о ней со дня нашей последней встречи, когда ходила покупать маме героин. Я не знала, где и как жила эта девочка. Но было ясно, что Ребекке, в отличие от меня, удалось выбраться из домашнего ада. Я разрывалась между ненавистью и завистью к ней.

Сидеть в кабинете директора было радостно и волнительно. Неужели учителя поняли, как со мной обращаются дома? Может быть, меня тоже наконец заберут?

Мисс Хейл что-то говорила, но по ее улыбке и энергичному киванию мистера Клейтона было ясно, что они не собираются спасать меня, как до этого Ребекку.

Я почти не прислушивалась к словам мисс Хейл и вместо этого пристально изучала старомодный обогреватель, который излучал больше тепла, чем было во всем моем доме.

– Ну что, как ты на это смотришь? – спросила мисс Хейл.

Я молча уставилась на нее.

Я все прослушала. Эта привычка спасала меня дома, помогала хоть как-то сохранить психику. Я научилась отгораживаться от звуков, раздававшихся из маминой комнаты, когда к нам приходил Карл. Но раньше я никогда не делала этого в школе. Школа и учеба были моим спасением, единственным шансом вырваться из того кошмара, в котором я жила.

– Прошу прощения? – Я старалась выиграть время.

Мисс Хейл хихикнула. Этот звонкий девчачий смех был вполне в ее характере. Веселость учительницы меня раздражала.

Она по-детски хлопнула в ладоши:

– Мы хотим выдвинуть твое имя на грант Керри. Это такая стипендия. Победитель поступит в Эдинбургский университет и бесплатно пройдет курс по двум дисциплинам на выбор.

К горлу подступил ком. Я держала сумку на коленях и нервно впивалась ногтями в шрамы на внутренней стороне бедра через колготки.

Порезы отозвались болью. Значит, это не сон.

Как они узнали?

– Как вы узнали?! – выпалила я.

Улыбка мисс Хейл на секунду померкла.

– Узнали про что? – спросила учительница.

– Что я об этом мечтала?

Мисс Хейл захихикала, а мистер Клейтон растянул морщинистый рот в улыбке. Я опустила голову. Наивная дура! Я показала им, что чувствую, а делать этого нельзя, и теперь они смеются надо мной.

Вздернув подбородок и расправив плечи, я объявила:

– Я это заслужила.

Мисс Хейл неуверенно посмотрела на меня:

– Да, мы знаем. Поэтому и хотели бы выдвинуть тебя на грант. Ты не против?

Значит, это не ошибка и не обман. Все по-настоящему.

– Как мне его получить? – оживилась я.

Они разложили на столе документы, листовки и брошюры. Учителя активно что-то объясняли, перебивая друг друга, а я молча переводила взгляд с мисс Хейл на директора, а потом на бумаги.

Эдинбург. Совсем далеко от дома, дальше некуда.

У меня заныла челюсть. Я провела руками по щекам, чтобы смахнуть слезы, но кожа была сухой, и я запоздало поняла, что не плачу, а улыбаюсь. Это было непривычное чувство. Я никогда не улыбалась.

– Возьми это все с собой и поговори с родителями, – сказала мисс Хейл. – Мы будем рады встретиться с ними, чтобы обсудить возможные проблемы и вопросы…

– Все нормально, не нужно этого делать, – поспешно перебила ее я.

Моя улыбка погасла, сменившись привычно суровым и серьезным выражением лица.

– В любом случае нам нужно будет с ними поговорить. Для того чтобы подать заявление на грант, необходим доступ к вашим выпискам по банковским счетам, информация об общем доходе и так далее, – объяснила мисс Хейл, складывая бумаги в одну стопку.

Я представила мисс Хейл и мистера Клейтона у себя дома. Этого ни в коем случае нельзя допустить! Если они увидят мою семью, то сразу поймут, что совершили ошибку, и лишат меня возможности начать новую жизнь.

Я посмотрела на счастливую, улыбающуюся учительницу в безупречно чистом платье и новеньких туфлях. С содроганием представила, как она идет по нашему дому, осторожно пробираясь мимо разбросанных по полу шприцев и переполненных пепельниц.

Я перевела взгляд на верхнюю брошюру в