Между добром и злом. 6 том - Кирико Кири

— Ну… учитывая температуру здесь, вода, предположу, что тёплая. Ну… тогда навскидку… — он внимательно огляделся по сторонам. — Я скажу, что они не должны быть старше двадцати.

То есть после прихода империи. Это было важно, так как в этом случае это попадало уже под их законодательство. Это были не какие-то старые местные разборки, это произошло, когда империя уже была здесь, на этих землях.

— Все? Или часть? — спросил Цертеньхоф.

— Скажу, как осмотрю все. Сейчас я говорю так, на вскидку, по тому, что вижу. Как разберу эти завалы, смогу разбить их и сказать примерно, кто когда умер.

— Они умерли не одновременно? — уточнил Кондрат.

— Нет, какие-то явно старше, уже разрушаются, какие-то ещё более-менее крепкие. Смотреть надо…

Смотреть надо…

Что ж, по крайней мере, у них появилось продвижение в деле. И пусть Дайлин сейчас очень злилась на патологоанатома, Кондрат не мог отрицать его профессионализм. По крайней мере, на первый взгляд, он своё дело знал, как знал о чём говорит.

Получается, большая часть трупов — имперцы, но также есть метисы и местное население, просто в меньших пропорциях. Все они умерли не в одно время, так что это не братская могила или что-то ещё, оставшаяся после войны. И почему после этого подозрение падает сразу на ту самую шахту, где они были? Невольно вспомнился и их преследователь в шахтах, который за ними наблюдал. Будто хотел узнать, что они смогут выяснить.

Когда они вышли, Цертеньхоф спросил:

— Ну что, стало больше ответов или вопросов?

— Вопросов, — ответил Кондрат.

— Я так и думал. Значит дело будет неприятным, — вздохнул он.

— А этот Бампс, он всегда такой мудак? — не удержалась от вопроса Дайлин.

— Нет, обычно он хуже, но так как вы девушка, он старался сдерживаться из вежливости, — ответил Цертеньхоф.

— Ох, спасибо ему большое за это, — пробормотала она, бросая злые взгляды на ратушу. — Так что делаем сейчас? Ждём, пока наш великий патологоанатом всё рассмотрит или идём дальше?

— А есть куда идти? — осведомился он.

— Да. Семья Жангерферов, — отвели Кондрат. — Это была их шахта. И совсем недавно они случайно сгорели. Будто…

— Будто кто-то мстит?

— Или подчищает хвосты.

Глава 18

Собрание происходило в комнате Кондрата. Теперь, когда стало окончательно ясно, что смерть людей, чьи кости, они обнаружили, произошла уже во времена прихода империи, требовалось обсудить ситуацию и их дальнейшие действия.

Кондрат посветил Цертеньхофа в события, произошедшие уже после того, как он отправил письмо. Про шахту, про преследователя, про какое-то проклятие, смерти людей и даже целых семей, про её неоднократную расконсервацию и неизвестного наблюдателя.

— И шахтой владела семья Жангерферов, — пробормотал Цертеньхоф, постукивая пальцем по колену.

— И, судя по всему, они были верующими, — произнесла Дайлин.

— Один амулет вряд ли о чём-либо говорит. Он мог принадлежать его жене.

— Но и не отменяет факта.

— Как бы то ни было, меня интересует книга, — сказал Кондрат. — Я отправил её вместе с письмом. Её получили?

— Да, ещё при мне. На момент, когда я уезжал, никаких результатов не было. Возможно, и не будет. Кому она принадлежала, мы, как я понимаю, тоже не знаем, — произнёс Цертеньхоф.

— Точно не ему и не его жене.

По факту, всё крутилось вокруг одной и той же проблемы — сто три тела некуда было приткнуть. Если удалось бы связать шахту и кости, то тогда они бы хотя бы получили направление, куда надо копать, но фактов, подтверждающих взаимосвязь, не было. Как не было и опровергающих…

— Представим, что они связаны с шахтой, — произнёс Кондрат. — Пропавшие сто три человека — это много, их бы заметили. Смертность, конечно, была повышенной в те годы, но не на сто три трупа.

— Приезжие, — щёлкнула пальцами Дайлин. — Это достаточно крупный город для региона, и люди с округи будут стягиваться именно к нему. А куда идут те, кто ничего больше не умеет, кроме как заниматься тяжёлой физической силой? Отправятся в шахту или заводы, где нужны рабочие руки. Никто ведь не считал, сколько пропало таких, верно?

— И если они собирались со всей округи, то там один человек пропал, там один, и так наберётся на сотню. И это будет незаметно на общем фоне, — кивнул Цертеньхоф. — А потом её закрывают, открывают и закрывают снова, и всё якобы из-за проклятия…

— Да, — кивнула Дайлин.

— Мы разговаривали с бригадиром, — произнёс Кондрат, — и он называл другие возможные причины. Подтопления или обрушения шахты. А может и то, и другое. Почему её закрыли, сказать наверняка могли только сами хозяева и те, кто там работал, но мы их пока не искали, потому что наверняка не знали, связана ли шахта с трупами или нет.

Сейчас они тоже не знали, но появились косвенные улики, которые хотя бы на указывали на возможную связь шахты и трупов. А значит, когда ничего другого не оставалось, следовало двигаться именно в этом направлении.

* * *

Они вновь вернулись к новой шахте, где кипела работа. На этот раз пришли Кондрат и Цертеньхоф в то время, как Дайлин отправилась беседовать с той женщиной и пытаться выяснить ещё какие-либо подробности. Бригадир гостей, естественно, принял холодно, потому что по его скромного мнению…

— Это отвлекает народ, так ещё и почём зря пугает.

Но до его мнения ни Кондрату, ни Цертеньхофу мнения не было. Им требовались люди, которые работали на старой шахте, и таких, к удивлению, набралось не так уж и много среди всех, кто здесь был.

— Мистер Меркос, — Кондрат и Цертеньхоф заставили мужика нервно заёрзать на стуле. Под это бригадир лично выделил им небольшую будку, гордо именующуюся его офисов, чтобы других не смущали. — Не будим ходить вокруг да около, вы работали на старой шахте?

— Я на многих работал, — пробормотал он.

— Речь идёт о той, что находится рядом. Около запруды чуть дальше.

— А, про ту… Ну да, я работал там. Многие работали, — кивнул он.

— Но не многие остались работать дальше, ­— заметил Кондрат. — Когда вы работали, в каких годах?

— М-м-м… три года назад, — припомнив, ответил тот. —