Простивший не знает правды - Женя Шуменко

– Отоспишься, пойдем купаться!

– Купальника нет.

– Как это нет? Есть! – подмигнул он ей.

– Ты… ты что, рылся в моем белье?.. – вдруг раскраснелась она.

– Я знал, что ты купаться захочешь, ну и переодеться, – ни капли ни смутился Женька. – Я там пару комплектов, мне понравившихся, закинул.

Росана закатила глаза.

– Я в душ! – заявила она, ведь не спорить с ним? И направилась в сторону бани.

– А я обратно в дом, приготовлю тебе кровать, – крикнул он ей вслед, любуясь ее длинными ногами. Когда она скрылась из вида, он подхватил с земли плоский камушек и запустил его по тихой глади воды. Подскочив четыре раза, камень пошел ко дну, заставив Женьку улыбнуться. В детстве он и его брат часто ходили на речку и кидали камушки, у кого больше раз подпрыгнет. Брат всегда проигрывал, но чтобы сильно не расстраивался, Женька часто ему уступал, все-таки он был старше…

Приготовив для Росаны постель в спальне, он закрыл шторы, чтобы солнечный свет не бил по глазам. Затем разложил диван, стоящий в зале напротив камина.

– Ты будешь здесь? – раздался ее голос.

Он обернулся. Она стояла, завернутая в полотенце, с мокрыми волосами, в проходе.

– Да. В спальне постелил тебе, первая дверь направо.

– Тут хоть удобно? – имела она в виду диван.

– Да я где упаду, там и усну! Я не привередлив, – широко улыбнулся он.

– Угу. Я тогда пошла.

– Отдохни, если захочешь, вечером баню затоплю.

– Женечка, так жарко ведь… Июль месяц!

– А ты не спеши говорить нет! У Федьки веники знаешь какие? Настоящие дубовые! Отец его сам собирает!

– Ладно, Немец, считай, что почти уговорил. Главное, чтобы я в этой вашей бане коньки не откинула.

– Наоборот, давление приподнимает, – подмигнул он – и она, улыбнувшись, отправилась в спальню.

Коснувшись подушки, Росана закрыла глаза. Перед ней возник падающий на пол Валерка и рана на его теле, из который хлестала кровь. Затем она увидела себя со стороны в больнице, как она пытается отмыть свои руки в раковине… Внезапно тело стало ватным, и, перестав сопротивляться, она провалилась в сон.

Женька подошел к дверям спальни и, приоткрыв дверь, посмотрел на спящую Росану. В груди его защемило. Ему хотелось прилечь с ней рядом, обнять ее, коснуться ее губ и длинных волос. Кое-как поборов в себе страстные желания, он закрыл дверь и вернулся на диван. Лежа на подушке и смотря в потолок, он думал о том, что теперь отношения с Артёмом Пьянзиным, скорее всего, усугубятся. А ему этого ой как не хотелось. Смерть Вары, Шашен и его война с Калиной – еще разборок с владельцем «Фортуны» ему не хватало. Но слово не воробей, он был больше, чем уверен, что бугай-охранник уже передал Пьянзину, что тот торчит ему десять тысяч долларов. Валерке же он поставит условие: если тот продолжит играть и балагурить, оставляя повсюду долги, то никакого совместного бизнеса он с ним больше вести не будет. Валера был мужик понятливый, поэтому Женька не особо переживал. А вот уголовник Пьянзин мог доставить ему неприятностей, здесь, чувствовал он, что-то придется решать…

Проснувшись, Женька сладко потянулся; за окном смеркалось. Он вышел из зала и заглянул в спальню: Росаны в постели не оказалось. Выскочив из дома, он трусцой побежал по узкой дорожке к озеру.

– Вот ты где! – остановился он на мостике у озера.

– Ну а где мне еще быть? – плавала она в прохладной воде. – Выспался?

– Более или менее, – кивнул он головой и присел на лавку, встроенную в деревянный мостик.

Росана осторожно поднялась по скользким ступенькам. Мокрый купальник почти ничего не скрывал. Женька прикусил нижнюю губу: разве можно оставаться серьезным и сообразительным, когда ее тело было так близко, почти у него в руках.

Ее молочно-белая кожа покрылась мурашками.

– Замерзла?

– Немного, – потянулась она за полотенцем.

– Иди согрею! – распахнул он перед ней руки, готовый заключить в свои объятия.

Она стояла перед ним, сложив руки на груди в нерешительности. С одной стороны, им обоим давно было пора перешагнуть эту черту, с другой стороны, она боялась быть с ним близкой.

Был бы это любой другой привлекательный мужик, возможно, и переспала бы, как это иногда случалось. Ничего такого в этом нет, она женщина молодая, красивая, свободная. Ни перед кем отчитываться не обязана. Но связываясь с Немцем, можно было окончательно запутаться, попасть в сети, из которых просто так не выпутаться. Немец был человек непростой, в городе его знали, боялись. Он обладал определенной властью, умел повести за собой людей. Конфликтовать он не любил, но, если приходилось – он жестко отстаивал свои интересы. Слухи о нем ползли разные – как хорошие, так и плохие. Но Росана не обращала на них внимание, она всегда предпочитала делать выводы сама, а не со слов каких-то там людей. Вступая с ним в более тесную связь, она обрекала себя…

Ее синие глаза, которыми она словно обжигала, были недвижимы. Женька молчал, понимая, что она решается…

С ней все было не так, как с Полиной, не так, как с девками в ресторанах и банях. От одного ее взгляда у него по телу словно проходила волна электричества. Вишня была из тех женщин, которые бывают у мужчин в жизни только один раз. Та, которая запоминается, о которой сочиняют стихи и песни, та, из-за которой происходят дуэли. Но не только ее женская природа притягивала его, а то, что Вишня была эгоистичной стервой, добиться расположения которой было очень сложно, а удержать ее интерес почти невозможно.

От затянувшейся паузы ей стало еще страшнее, ведь она понимала, что их соединение неизбежно, как бы долго они это ни оттягивали. Она была вольная, своенравная, но перед ним немного сдавала – отчего? Не знала сама. То ли чувствовала, что он сильнее ее, и это возбуждало, то ли что-то окончательно поплыло в мозгах без ее ведома, и к ней пришла та самая пугающая ее любовь, которую она никогда ни к кому не испытывала ранее.

Она облизнула сухие от июльского теплого ветра губы и закрыла мокрыми ладонями свое лицо.

Женька все понял… Нужно брать все в свои руки.

Он подошел к ней и заключил в объятия. Ее запах будоражил. Губы ее оказались так близко, что сдерживать себя было невозможно. Он притянул ее одной рукой к своему лицу и жадно впился в ее рот.

Она выгнулась ему навстречу, прижав свое дрожащее тонкое тело. Подхватив ее на руки, он потащил ее в