Современный зарубежный детектив-7. Компиляция. Книги 1-19 - Ребекка Занетти

— Под словом «они», как мы теперь знаем, подразумеваются рыцари, слуги папы Иоанна, — тут же подключилась Пия. — В качестве его верных слуг, они, конечно, имели доступ к секретной информации и, пользуясь своим положением, совершили некий позорный поступок.

— И что же, по-вашему, они натворили?

— Не знаю, должно быть, что-то невообразимо ужасное. Что-то, из-за чего мой дядя…

Девушка внезапно сникла.

— Боже мой, дядя Эдуардо… Неужели эта тайна настолько его угнетала, что он предпочел в полном одиночестве отправиться в пустыню и… Зачем? Какую же невероятную безысходность он, должно быть, ощущал? — Она задумчиво уставилась в пустоту.

Кавелли выждал несколько мгновений, прежде чем рискнул нарушить ее скорбное молчание.

— Каждый кардинал поклялся защищать веру всеми силами, если придется, то стать мучеником usque ad sanguinis effusionem — даже отдав собственную кровь. Именно по этой причине одежды кардиналов красного цвета.

— Дядя Эдуардо… — Пия крепко сжала губы, чтобы не расплакаться.

Кавелли беспомощно стоял посреди комнаты, не ведая, как ее утешить, что предпринять.

— Хотите, я принесу вам стакан воды?

Девушка еще плотнее сжала губы и ожесточенно покачала головой.

— Нет, давайте продолжим. Что у нас в итоге получилось?

Он сел и принялся читать:

— «Трое рыцарей, вероятно, из ордена Рыцарей Гроба Господнего Иерусалимского, „личные“ слуги папы»… Не очень понятно, зачем, собственно, нужны эти кавычки. «Личные, как книги папы…» Итак, слуги папы Иоанна Двадцать третьего замыслили какой-то позорный поступок.

Пия, сидя, подтянула левую ногу к груди и обхватила ее руками.

— Интересно, что за поступок? Этот папа был убит?

— Нет, у него обнаружили рак.

— Даже того, у кого обнаружили рак, все равно можно убить.

— Естественно, но об этом никому ничего не известно.

Девушка взволнованно всплеснула руками.

— В этом-то все и дело, — горячо продолжала она. — Никто не узнал об убийстве, только мой дядя обнаружил его следы и поэтому оставил нам это послание.

Кавелли скептически покачал головой.

— Все это крайне маловероятно. Иоанн Двадцать третий был едва ли не самым популярным понтификом за всю историю папства. В непростые для церкви времена он всегда умудрялся сохранять необычайную человечность и хорошее чувство юмора. Такого папы в Ватикане никогда раньше не было.

— Вероятно, эти три рыцаря все равно могли замышлять что-то против него, — не сдавалась Пия. — Наверное, им удалось осуществить свои намерения, и разгадка кроется именно здесь.

— Эта версия не лишена смысла. Многие папы расставались с жизнью, потому что их убили.

— Правда?

— Да, их могущественные соперники, которые сами были не прочь занять папский престол, могли заключить действующего понтифика в темницу замка Святого Ангела, где его, как правило, душили.

— Ужасно.

— Порой происходили еще куда более кошмарные преступления: Бенедикту Одиннадцатому[146] подсыпали в инжир толченое стекло, а некоторых пап отравили при помощи яда.

— Кураре?

Кавелли покачал головой.

— Кантарелла.

— Никогда о таком не слышала.

— Растительный мышьяк, не имеющий собственного вкуса,[147] был очень популярен в эпоху Возрождения, потому что действует всегда, независимо от того, каким путем попадает в организм. Родриго Борджиа постоянно использовал его, когда сам был папой римским. Дворяне платили ему огромные деньги за назначение их кардиналами. Они получали вожделенный сан, а вместе с ним заздравную чашу с ядом, после чего Борджиа мог снова продавать должности. Довольно выгодный бизнес.

Пия возмущенно покачала головой.

— Вот засранец!

— Еще какой! — согласился Кавелли. — Ходят слухи, что он совершил первое убийство в двенадцать лет.

— Но ведь все это происходило очень давно. В двадцатом веке так уже не поступали, не так ли? — недоверчиво спросила Пия.

— Никто не может утверждать это наверняка. Папа Пий Одиннадцатый[148] скончался за день до того, как собирался выступить с речью против фашизма и антисемитизма. Он умер после того, как ему сделал укол ватиканский врач Франческо Петаччи, который оказался отцом возлюбленной Муссолини — Клары Петаччи.

Девушка на мгновение растерялась, но потом снова взяла себя в руки.

— Хорошо, тогда нам нужно выяснить две вещи. Во-первых, действительно ли Иоанн Двадцать третий был убит.

Кавелли воззрился на нее, не скрывая негодования.

— Он умер более пятидесяти лет тому назад. Как мы можем это выяснить?

Пия казалась непреклонной.

— Именно этим занимаются историки. Ну ладно, давайте это пока отложим. А во-вторых, нам нужно проверить, принадлежал ли он к какому-нибудь рыцарскому ордену, ведь преступники тоже в него входили. Это сильно сужает круг подозреваемых.

— Думаю, что это вполне можно узнать, — согласился Кавелли.

— Точно. Нам нужен список участников ордена Рыцарей Гроба Господнего Иерусалимского.

— Всего лишь узнать о членах рыцарского ордена? — Кавелли изо всех сил постарался, чтобы это не прозвучало как издевка. — Было бы совсем нелишне, если бы вы оказались верующей католичкой.

— Почему?

— Тогда мы стали бы молиться о чуде.

XXX

Утром, где-то без пяти десять, в квартире зазвонил телефон. Кавелли проснулся еще на рассвете и продолжил исследование, которое начал накануне вечером, как только Пия ушла. Кавелли принялся изучать всех пап, которые так или иначе могли быть членами рыцарского ордена, начиная от действующего папы и далее в хронологическом порядке. Сначала он дошел до Иоанна XXIII, который и так уже привлек их внимание, а затем обратился к тем, кто был до него. Дойдя до 1700 года и папы Климента XI, Кавелли стал все чаще задаваться вопросом, имеет ли вообще все это смысл. Стоит ли продолжать, если все эти события происходили столетия назад, а источники вряд ли могли считаться достоверными?

Телефон продолжал настойчиво звонить, и он поднял трубку.

— Слушаю?

— Это пункт охраны. К вам посетительница, синьор Кавелли. Синьорина Рэндалл.

— Сейчас спущусь.

Он повесил трубку, торопливо зашнуровал ботинки и, уже выходя из квартиры, надел пиджак. По лестнице он бежал, прыгая через две ступени сразу.

Накануне вечером Пия рассказала ему, что ночевала в Риме у подруги своей матери и что спустя три дня ее гостеприимство несколько ослабело. Тогда Кавелли предложил ей на время переехать в апартаменты ее дяди.

— А разве мне не нужно получить для этого разрешение папы или что-то в этом роде? — подмигнула она.

— Официально вы — моя гостья, а о том, что на самом деле проживаете этажом ниже, никому знать не обязательно.

— По законам Ватикана это, вероятно, почти что смертный грех, не так ли?

— Если вам так веселее, считайте, что да.

Кавелли увидел девушку издалека. Она стояла возле поста охраны, поставив рядом с собой красный чемодан, и разговаривала по телефону. Заметив его, она коротко кивнула,