Искатель, 1999 №7 - Олег Суворов

— Она над нами издевается, а мы с ней сюсюкаем, — сквозь зубы процедил Виктор, — сдать ее в милицию, и пусть там допросят по всей форме. Я сам позвоню Прижогину.

— Погоди, — и Андрей тут же сорвался с места. — Не горячись, старик, ну пожалуйста…

Виктор посмотрел в умоляющие глаза друга и молча кивнул.

— Итак, — терпеливо повторил Федор, поневоле вспоминая знакомую роль следователя, — повторяю свой вопрос…

— Не надо, я все поняла. Ездила на дом к одному милицейскому начальнику брать кровь на анализ, только и всего.

— Кстати, насчет крови, — неожиданно спросил Андрей. — А почему ты мне сразу не сказала, где работаешь? Зачем такая таинственность?

Странно, но именно от этого вопроса Анжела слегка смутилась и даже потупила глаза, потянувшись за сигаретой.

— Ну… это, — прикурив от его зажигалки, неуверенно пояснила она, — во время той, первой встречи, когда ты подрался во дворе моего дома и поранил руку, я увидела, как ты морщишься от вида крови, и решила ничего не говорить. В отличие от женщин, большинство мужиков, когда у них берут кровь, или падают в обморок, или ведут себя как дети… Ну я и подумала, что ты тоже из таких, и решила тебя не пугать.

— Почему? — Андрей так хотел получить ответ, что нежно погладил Анжелу по гладкой лайкровой коленке.

— А сам не знаешь? — она мило улыбнулась и вскинула на него глаза. — Боялась, что ты даже не захочешь взять телефон…

Они посмотрели в глаза друг другу, но эту трогательную сцену прервало нетерпеливое покашливание Федора.

— Давайте продолжим, после будете друг другом любоваться.

— А чего продолжать, — вместо Анжелы ответил просветлевший Андрей, — по-моему, и так все ясно…

— А вот мне неясно, что именно делала твоя дама в момент убийства, когда — по ее собственным словам — видела меня неподалеку от того самого места?

Это был самый тяжелый вопрос — и Андрей мгновенно уловил, как напряглась сидевшая рядом Анжела. Виктор перестал ходить и приблизился, а Федор и так не отрывал глаз от ее лица.

— Я не убивала никакой Констанции Бонасье, — после некоторой паузы, с трудом сглотнув слюну, попыталась пошутить Анжела, — ну что вы все так на меня уставились? Сейчас к смертной казни приговорите? «Господин д’Артаньян, какого наказания вы требуете для этой женщины?»

— Но ты видела Еву? — осторожно спросил Андрей, чувствуя, что они как-то незаметно приблизились к самой разгадке трагедии.

Анжела резко мотнула головой — этот знак можно было понять как угодно — и жадно затянулась сигаретой.

— Ну так что? — мягко, но настойчиво поинтересовался Федор.

— Не хочу говорить при нем, — вдруг сказала Анжела, резко кивнув на Андрея, — пусть выйдет, тогда я вам все расскажу.

Приятели недоуменно переглянулись.

— Андрей… — произнес Федор.

Тот пожал плечами, встал и, уже выходя из комнаты, еще раз оглянулся на Анжелу, которая ответила ему настороженным взглядом. Виктор, проводив его, плотно прикрыл дверь. Андрей прошелся по кухне, закурил, а затем попытался прислушаться к тихим голосам. Однако, так ничего и не разобрав, снова пожал плечами и покачал головой. Она его стесняется, это хорошо, но что такого она могла сделать, чтобы стесняться? Ведь не убила же она Еву, в самом-то деле!

Тем временем голоса в соседней комнате становились все громче, но это были мужские голоса — Виктор в чем-то обвинял Федора, а тот яростно оправдывался и ругался. Андрей метался по кухне, не зная, на что решиться, и тут вдруг раздался пронзительный женский крик. Он мгновенно кинулся в комнату и застал там немую сцену — Анжела продолжала сидеть на диване, с изумлением наблюдая за разъяренными Виктором и Федором, которые стояли друг против друга, сжимая кулаки. Женский крик продолжался, но кричала совсем не Анжела — это в очередной раз скандалили супруги с третьего этажа.

Глава 18, Змеиная кожа

Елена Борисовна была немало озадачена всем происходящим. Это можно было бы воспринять как чью-то странную шутку, однако… Сначала она думала, что произошла какая-то ошибка, поэтому, стоило мужскому голосу произнести: «Я по объявлению», как она тут же заявляла: «Вы неправильно набрали номер» и вешала трубку. Однако, когда один из абонентов проявил настойчивость, перезвонил еще раз и, назвав ее по имени-отчеству, точно продиктовал номер телефона, оказалось, что никакой ошибки нет. Более того, он прочитал Елене Борисовне и само объявление, после чего она изумилась еще больше. С одной стороны, все это выглядело как издевательство, но с другой… как лестно было слышать: «Стройная очаровательная женщина не старше сорока лет охотно познакомится с интеллигентным джентльменом, который окажется достойным ее темперамента и интеллекта. Сексуально озабоченных юношей просят не беспокоиться». Конечно, последняя приписка про юношей ее несколько смутила, тем более что и среди «джентльменов» оказалось немало «озабоченных». Однако с этих пор она перестала вешать трубку и, продолжая ломать голову над тем, кто же это ей так удружил, из одного только любопытства, стала внимать разнообразным мужским голосам.

Вскоре, поругавшись с одними и мило побеседовав с другими, она составила забавную классификацию всех своих абонентов. Первыми в этой классификации шли агрессивные «хамы». Этим обладателям самых неприятных голосов ничего не стоило, даже не поздоровавшись, заявить примерно следующее: «Ну что, мать, ты готова? Я беру пузырь и выезжаю, а ты пока порежь закуску и разбери нам постель».

Сначала Елена Борисовна цепенела от ужаса, бросала трубку и несколько часов подряд не подходила к телефону. Потом она избрала другую тактику и самым холодным тоном объясняла «товарищу», что ему следует поискать где-нибудь в другом месте. Вскоре, однако, неугомонные хамы довели ее до того, что она стала материться не хуже кладовщицы. Самое интересное, что, услышав «родную речь», хамы моментально добрели, а некоторые даже перезванивали для того, чтобы извиниться и «поговорить по душам».

Второй тип по вежливости обращений мало чем уступал первому и назывался он «кавказцы». Эти дети гор порой принимали Елену Борисовну за диспетчера службы «досуга» и радостно кричали своими гортанными голосами: «Скажи, мамаша, сколько стоит дэвочка?» Ну, от них Елена Борисовна быстро нашла противоядие. Купив номер «Московского комсомольца», она стала говорить следующее: «Вы знаете, телефон нашей фирмы поменялся, поэтому перезвоните по следующему номеру…» — и давала телефон первой попавшейся фирмы досуга.

Третьими в ее списке шли те самые «озабоченные». Эта категория была достаточно разнообразной. Иногда ей просто предлагали «побеседовать на