Весло Харона - Дмитрий Александрович Алейников

В «дипломате» действительно оказались тридцать тысяч долларов. Вадим принес оружие — автомат неизвестного производства. Валя, научившись стрелять, не стала тем не менее специалистом по оружию, иначе поняла бы, что эта хорошо смазанная рухлядь может благополучно отказать после первой же очереди. Курносый, с длинным магазином автомат казался ей последним достижением милитаристской мысли.

Против присутствия Ольги на инструктаже никто особенно не возражал.

Покушение должно было состояться через два часа у подъезда дома, где Бобров недавно купил квартиру. В восемь-восемь десять Бобров в сопровождении охраны выходит из подъезда. Без четверти восемь Валя с детской коляской должна войти во двор. В коляске будет лежать автомат. Подойдя к скамейке возле второго подъезда, Валя сядет, достанет книжку с заложенным между страницами куском зеркальной пленки и будет ждать Боброва.

Во дворе в это время пусто, и одинокая мамаша не привлечет внимания охранников. Пропустив группу мимо, Валя должна будет выхватить автомат и открыть огонь, прежде чем жертва дойдет до машины. Стрелять нужно в спину и в голову. После нескольких попаданий следует бросить оружие на землю и бежать к углу дома. Уходить через стройплощадку. Телохранители вряд ли попытаются преследовать ее: зачем им рисковать? Но если погоня все-таки начнется, то Валю прикроет снайпер, который засядет на верхних этажах недостроенного дома. За стройплощадкой будет ждать машина, которая привезет ее сюда, на дачу, где будет ждать Ольга в обнимку с «дипломатом».

Выслушав инструкции, Валя долго молчала, рисуя ногтем на крышке стола.

— Что-нибудь смущает? — осторожно спросил Насоныч.

— Да. — Валя оторвала взгляд от стола. — А если я не успею добежать?

— То есть?

— Ну, если мне пальнут по ногам и скрутят тут же?

— Пальнут? — Мужчины переглянулись. Первым нашелся тот, что держал «дипломат». — Не пальнут. У охраны только газовое оружие.

— А автомат?

— Какой автомат?

— Ну, тот, который я брошу. Они его подхватят и… — Валя сделала жест, словно нажимала на спусковой крючок.

Мужчины снова переглянулись.

— Резонное замечание, — заметил Вадим. — Но это не кино. Первая реакция человека, по которому палят из автоматического оружия, — сложиться впятеро и забиться в какую-нибудь щель. Не сомневайся, охранники так и поступят. — Он бросил взгляд на Насоныча и продолжал: — Сколько от скамейки до угла дома? Метров двадцать пять-тридцать, так? За сколько ты пробежишь это расстояние?

— Ну… — Валя принялась высчитывать. — Если стометровку я бегала за двенадцать и три, то…

— То четырех секунд тебе хватит за глаза, — подвел за нее итог Вадим. — Правильно?

— Правильно.

— Значит, у самого отважного охранника будет максимум четыре секунды, чтобы понять, что стрельба стихла, поднять голову, убедиться, что это так, вскочить, увидеть автомат…

— А если он вообще не испугается или догонит меня на стройке?

— Но ведь снайпер… — включился в разговор Насоныч.

— А если он успеет прострелить мне ногу раньше, чем снайпер его снимет?

— Ну, — развел руками мужчина с «дипломатом», — без риска тут… дело такое…

— Подожди. — Насоныч поднял руку, прося слова, и обратился к Вале: — Что ты сама предлагаешь?

— Я… — Валя убрала руки со стола и сжала их в кулаки, чтобы унять дрожь. — Я не хочу, чтоб меня взяли живой.

— Что? — Насоныч подался вперед.

— Валя! — Ольга закрыла ладонью рот, с ужасом взглянув на подругу.

— Я не хочу, чтобы они взяли меня живой, — повторила та.

— Ну и что ты предлагаешь? — Насоныч достал портсигар.

— Дайте мне гранату.

— Что-о?!

— Дайте мне гранату. Я взорвусь, если меня ранят.

— Ты что, фильмов про партизан насмотрелась? — Насоныч, открывая портсигар, даже выронил несколько сигарет. — Какую, на хрен, гранату? Какое «взорвусь»?!

— Тогда дайте мне пистолет, — невозмутимо предложила Валя.

— Пистолет! У нас что тут, тульский завод? И зачем тебе еще и пистолет?

— Я положу его в карман и застрелюсь, если не смогу убежать.

— Нет, — Насоныч в сердцах хлопнул ладонью по столу, — ты точно кино насмотрелась! Последний патрон — для себя! Может, тебе еще, как профессору Плейшнеру, ампулу дать?

— Дайте мне пистолет. Можно с одним патроном, — упрямо повторила Валя.

— Сумасшедший дом! — Насоныч патетически взмахнул руками.

— А ведь есть там какой-то пугач, — произнес один из мужчин, до этого молча следивший за происходящим. — Парабеллум, кажется.

— Какой парабеллум?! — взревел Насоныч.

— Ну, у копателей брали осенью. Те-то стволы загнулись, а парабеллум стрелял…

— Действительно, — поддержал его тот, что с «дипломатом». — Что тебе, ствола жалко для хорошего дела?

— Да не жалко мне, — сразу сник Насоныч, — просто с таким настроением на серьезное дело идти…

— Настроение у меня бодрое, не сомневайтесь. — Валя выпрямилась, скрестив руки на груди. — Если хотите, я могу этот пистолет купить.

— Купить! — хмыкнул Насоныч. — Еще чего. Вадим!

— Да?

— Принеси пистолет. Жив он еще?

— Был где-то в подвале, — пожал плечами инструктор. — Можно поискать.

— Так ищи.

Вадим ушел.

— Ну, повторим все еще раз. — Насоныч склонился над столом.

— Сколько у нас времени до выезда осталось? — перебила его Валя.

— Минут пятнадцать.

— Тогда не будем ничего повторять. Я все поняла. Мне нужно еще попрощаться с подругой и сходить по одному делу.

— По какому еще делу? — простонал Насоныч.

— По маленькому, — усмехнулась Валя, вставая из-за стола.

Москва, октябрь 1998

Ноги отказывались служить, и Макс тяжело облокотился о крышу машины. Все тело охватила непонятная слабость, к горлу подступила тошнота. Это от страха или это уже симптомы болезни?

Макс открыл дверцу машины и, бросив сумку на правое сиденье, сел за руль. Его трясло. Хотелось завыть, разбить что-нибудь, сломать, взорвать. Но кого? Кого винить? Кого выдернуть из вереницы смазливых мордашек, чтобы стереть в порошок, смешать с пылью? Некого.

Макс взял сумку и вытащил оттуда ворох бумажек. Больше половины того, что ему понадавали в этом центре, были всякие буклеты и листовки, призывающие вести здоровый образ жизни, отказаться от наркотиков и обратиться к разным богам от Христа до Бугушатты. Вот на этих буклетах Макс и начал отрываться, методично изничтожая их и выбрасывая за окно. Многие из них были отпечатаны на хорошей бумаге, и требовалось приложить изрядные усилия, чтобы разодрать их, так что Макс имел возможность хоть немного отвести душу.

Но и тут его ждала неудача. Макс успел порвать всего три или четыре буклетика, как был прерван легким постукиванием в стекло задней дверцы.

Он повернулся и увидел двух сотрудников ОМОНа.

— Чего?! — огрызнулся Макс. Он готов был сделать с ними то же самое, что и с листовками, проповедующими правильный образ жизни, но выработанный годами рефлекс отступать перед мундиром удержал его. Да и начавший брать