Призрак Мельпомены - Лора Перселл

– Тысячу раз спасибо, мисс Доркас. Я займу вашу сестру ненадолго, даю слово.

Но оказавшись в гостиной, миссис Дайер закрыла за собой дверь и встала, прислонившись к ней спиной, будто приготовившись к осаде.

– Мадам! – произнесла я. – Вы меня пугаете.

Взгляд, который она бросила на меня, был полон такого страха и отчаяния, что я отступила на шаг назад.

– Мое сердце. – Она хлопнула себя по корсажу. – Мое сердце! Я думала, что от него уже ничего не осталось и разбивать уже нечего. Я прошла через страшные мучения, Дженнифер, и не могла довериться ни единой живой душе. Ты мой единственный друг.

– Так скажите же, что случилось.

Ее лоб страдальчески сморщился.

– Я страстно этого желала! И все же… мне противен звук собственного голоса, когда приходится произносить это вслух! – Она опустилась на корточки, и платье легло на пол вокруг нее, нижние юбки под ним сбились в кучу.

Я испытала одновременно раздражение и жалость. Миссис Дайер определенно страдала, но я никак не могла понять, для чего выражать свои чувства столь драматически. Она залезла в сумочку и пошарила в ней. Вместо платка, который ожидала увидеть я, она выудила из нее смятый листок бумаги. Я наклонилась к ней, почти как Доркас к Рейчел.

– Можно я возьму?

– Да. Возьми, возьми. Он жжет мне руки.

Я расправила листок и нахмурилась, пытаясь сообразить, что это. На нем оказались аккуратные ровные, напечатанные типографским способом строчки. Это была какая‑то выписка, своего рода ведомость, состоящая из имен. Слева листок был оборван. Должно быть, миссис Дайер вырвала его из какой‑то книги.

– Что мне… – начала я. Затем мне в глаза бросилось знакомое имя. – Где вы это взяли?

– Я была в Саутенд-он-Си. Недавно. Это, оказывается, недалеко, если на поезде. Я говорю, что воздух благотворен для легких Рейчел. Хью всегда неохотно разрешает мне туда ездить и вместо этого настаивает, чтобы я поехала в Маргит. Что ж, теперь ты видишь почему.

– Этого не должно у вас быть. Кажется, это официальный документ. Здесь есть другие записи, кому‑нибудь они могут…

– Я не могла оставить это в церкви! Бесстыдство. Объявлять о моем позоре всему свету! Удивляюсь, как они это позволили. Я не понимаю, как викарий на это согласился!

Они, конечно, даже не пытались скрыть грех прелюбодеяния. В книге записей о крещении бесстыдно и дерзко были записаны имена обоих родителей: Хью Элджернон Дайер и Лили Фицуильямс.

Все мое внимание было приковано к этому открытию и разоблачению настоящего имени Лилит, поэтому я упустила из виду другую информацию: подробности о самом ребенке. Но миссис Дайер обратила мое внимание на них таким образом:

– Сын, – выдохнула она. – Сын. Наследник. Хью ни больше ни меньше как признал его таковым. Ты понимаешь, что это значит, Дженнифер?

Мои глаза метались по записи. Она была права. Мальчик, которому при крещении дали имя Элджернон. Я вернулась к своему креслу и положила вырванную страницу поверх газет.

– Но… где же этот мальчик сейчас?

– С няней в Саутенде с тех пор, как Лилит заболела.

– Вы его видели?

На ее лице отразилось отвращение.

– Господи помилуй, нет. Но я внимательно просмотрела корреспонденцию мужа. Он поддерживает с ними связь, хоть сам туда и не ездит.

Я не могла собраться с мыслями. На мой взгляд, шеф заслуживал порицания, – но он заслужил бы его и в том случае, если бы не признал ребенка и не стал бы им интересоваться.

– И вам он ничего не сказал? Вообще ничего?

Миссис Дайер затрясла головой, и из ее прически выбились пряди волос.

– Ни слова. Кто знает, возможно, он даже успел изменить завещание.

Неужели он в самом деле мог так поступить? Я полагала, что существуют законы, направленные против подобного: мне было известно, что по закону мужчина не мог забрать деньги жены и упрятать ее в богадельню.

– Но ваши деньги, конечно же, защищены? У вас ведь был составлен какой‑то документ?

– Мы поженились до появления закона о собственности замужних женщин. И никто из моих родственников не посоветовал мне заключить брачный контракт или чего‑нибудь в этом роде. Я доверилась Хью. Он всегда позволял мне действовать так, как пожелаю. Мне и в голову не приходило, что придется что‑нибудь от него защищать!

Предательство просто поражало своей величиной, но я видела лучик надежды.

– Не волнуйтесь, мадам. Шеф не бросит Рейчел. Он не оставит ее без гроша! Уж если на то пошло, эта ситуация доказывает, что такое не в его манере, бросать ребенка на произвол судьбы.

– Ох, Дженнифер, – заплакала миссис Дайер. – Наивности тебе не занимать. Ты и подумать не могла, что тебя бросит брат, однако же он это сделал.

Как тут было не согласиться?

– К тому же, – продолжала она, – достаточные средства меня не утешат. Рейчел имеет право на все. Это ее право по рождению. Это мое состояние. Этот ублюдок может рассчитывать на него не больше, чем подметающий улицу мальчишка!

Это было неправдой. Хотя бы часть денег должна была принадлежать шефу или образоваться у него посредством прибыли от театра. Талант Лилит увеличил сборы десятикратно. Маленький Элджернон кое-чего да заслуживал. Но миссис Дайер не была настроена слушать правду.

– Вы хотите от меня совета?

– Да! Видит бог, я не могу здраво мыслить.

– Все, что вы можете сделать, это объясниться с мужем начистоту. Припугните, что раскроете тайну и уничтожите его репутацию. Конечно, вы бы никогда на такое не пошли, но это может его напугать.

Мне даже думать не хотелось, что все это могло означать для меня самой. Если миссис Дайер выкрутит шефу руки и убедит его уволить Лилит, будет ли у меня вообще работа? Хотелось бы думать, что миссис Дайер от меня не отступится, переведет меня к Клементине или к другой актрисе, но уверенности в этом не было. Последние события показали, что она непредсказуема.

– Да, – сказала она, стараясь восстановить сбившееся дыхание. – Как бы ни было мучительно… я должна разобраться с Хью. – Взгляд ее изумрудных глаз метнулся ко мне. – А ты. Ты должна помочь мне разобраться с Лилит.

По моей спине побежали мурашки.

– Что вы имеете в виду?

– Она отняла у меня все, что я люблю, Дженнифер. Я хочу отнять что‑нибудь у нее.

– Я не совсем понимаю, что это даст…

– Это даст мне удовлетворение! – взревела она. – Какие еще причины мне нужны? Будь я мужчиной, вызвала бы ее на дуэль и прострелила ей сердце, но раз уж все так… я должна воспользоваться