Экспресс-курс дипломатии - Алёна Олеговна Васильева

Иногда он болтал по телефону с Ксаной или Аструсом, и выходило, что у друзей всё хорошо. Молодой человек искренне старался радоваться за них, но ощущение собственной неприкаянности мешало сконцентрироваться на положительных моментах.

Прошел месяц. Вестей с Оэйе не было. Красный диван стоял теперь по центру комнаты и навевал грустные мысли. Вспоминался Седьмой, пожертвовавший собой во искупление ошибок Совета. Лезли в голову рассуждения о том, можно ли было в тех или иных ситуациях поступить иначе.

Раскрытие координат Земли чужакам Дип полностью списывал на свой счёт, отчего принимать почести и пользоваться «благодарственными» деньгами было неудобно и совестно. Ведь если бы не их нахальное вторжение на базу, если бы не криво пошедшие переговоры с Бежевым, тот не стартовал бы столь неудачно на своем корабле и не попал в расположение многоруких.

Этот вопрос дипломат уже выяснил наверняка, ещё в первое своё посещение оэйского поселения на Земле. Старшие инопланетяне жили в большом, обставленном с учетом их вкуса (Дип гадал, не промахнулись ли люди с оттенками серого или у чужаков от нового жилища складывается такое же впечатление, как у него самого — от каюты, «украшенной» Седьмым) жилище, куда нагнеталась особая атмосфера.

Бежевый честно сообщил ему в приватном разговоре, что бросок сбился из-за какого-то внешнего непредсказуемого фактора. И даже сухо извинился за то, что пытался убить землян вместе со своим соотечественником. Сказал, что действовал на благо Оэйе, и решение далось тогда нелегко.

В общем, искренне и прямо — в их стандартной манере. Дип тогда ушел со смешанным чувством, и о неприятном разговоре никому так и не рассказал. Чего уж теперь…

Тем не менее, свершившийся факт не давал ему покоя.

Однажды вечером, точно зная, что у Ксаны выходной день, он напросился к той в гости. Погода была хороша, солнце медленно клонилось к горизонту, но его лучи уже стали нежно-золотистыми, сказочно подсвечивая листву и вершины зданий.

Дип выбрался из такси заранее, подумав о том, что идти к подруге с пустыми руками как-то неправильно. Выбрал в магазине самые дорогие конфеты. Потом поразмыслил и добавил к ним букет алых роз. При выходе из торгового комплекса его взгляд упал на ювелирный отдел.

«А почему нет?» — подумал молодой человек и зашел.

Когда он покидал посверкивающий украшениями магазин, в его кармане покоилась маленькая, под цвет купленных роз, коробочка с кольцом.

* * *

Ксана, в длинном халате и пушистых тапках, встретила его на пороге. Мокрые после душа волосы рассыпались по плечам.

— Ой, — удивилась она. — конфеты-то понятно, спасибо. А цветы — с чего вдруг? Какой-то праздник?

— Ну-у, — протянул дипломат. Все подходящие слова из головы, как назло, повылетали. В глубине души он понимал, что правильное предложение руки и сердца должно выглядеть как-то иначе, но слишком уж спонтанным было решение. Его подхлестывал адреналин и странная пустота, образовавшаяся на месте привычной жизни.

— Ну-у, — повторил он и полез в карман. — Я тут подумал… Может быть нам… — он открыл коробочку. — Может нам создать новую ячейку общества?

Ксана несколько секунд внимательно смотрела на него. Потом взяла цветы и конфеты.

— Вот если ты когда-нибудь всерьёз задумаешься о том, чтобы создать семью, а не «ячейку», тогда заходи, поговорим, — очень серьёзно сказала она и закрыла дверь.

Дип некоторое время глазел на серебристые цифры номера квартиры. Девятка была приклеена немного криво. Потом вздохнул и пошёл прочь.

Ещё можно было успеть вернуть кольцо до закрытия магазина, но молодой человек прошёл мимо. Герою Планеты предстояло поразмыслить ещё очень о многом. Но сперва, конечно, хорошенько выгулять Помпона. Пёс действительно заметно разъелся.

Эпилог

Далеко-далеко над планетой Оэйе вихрились желтоватые облака. Недавно отбушевала принесённая осенними ветрами серная буря, и воздушные потоки всё еще перекатывали по городу остатки скукоженных обожженных листьев.

Пепел, огромной тучей поднявшийся в небо после уничтожения острова Совета, на улицы больше не падал: непогода унесла весть о несчастье куда-то в сторону магнитного полюса. Развеяла, растащила воспоминания о богоподобных правителях по недружелюбным джунглям.

Пройдёт несколько недель, и на горьких воспоминаниях, смешавшихся с почвой, особенно жирным цветом взрастут хищные лианы и ядовитые ягоды. Опасные леса на Оэйе расцвечены во все цвета радуги, и оттого местным жителям так противны яркие оттенки. В городах нет места хаосу и тревогам, а значит — и сулящим неприятности ярким краскам.

Из-за расступившихся облаков показалось блеклое, в сравнении с земным, далёкое солнце. Если бы не мощная вулканическая активность планеты, его тепла, вероятно, не хватило бы, чтобы создать в этой зоне космоса хоть сколько-нибудь развитые формы жизни.

Меж тем, жители Оэйе любили своё немощное светило. Они начали выбираться на улицы, находя радость хотя бы в улучшении погоды. Все прочие аспекты жизни сейчас вызывали у них лишь беспокойство, недоумение и отчаяние.

Седьмой встал с удобного кресла-куба в своём жилище и движением руки погасил информационный экран. Друзья-земляне сказали бы, что сейчас его лицо «крутят по всем каналам». Это было неверно. Канал вещания на единственном обитаемом континенте был всего один и использовался лишь для передачи важных новостей.

Вспомнив о Ксане и Дипе, бывший капитан мелко затряс головой, огорченный, что невольно дал людям ложную информацию. Отправляясь домой, он действительно планировал сделать всё именно так, как сказал в прощальной записи.

Оказавшись достаточно близко к планете для передачи сообщения, он транслировал новость о возмутительных действиях Совета на общей частоте. Сообщил детали их плана, способные повлечь нарушение мирного сотрудничества с Землёй. Напомнил о том, что за последние десятилетия трактовки Истины в их устах слишком уж часто подвергались корректировкам.

После этого Седьмой выстроил траекторию падения и принялся ждать гибели. Оэйе быстро приближалась, уже заполнив собой весь экран. Совсем скоро корабль должен был войти в атмосферу.

С теплотой и грустью капитан подумал о своих новых друзьях. За время полёта люди действительно стали ему очень близки, в отличие от собственных соотечественников, относившихся к капитанам космолётов настороженно, в силу их неприличной инициативности и склонности принимать самостоятельные решения.

«А ведь Ксана и Дип наверняка придумали бы другой путь решения проблемы», — подумал Седьмой и пожалел, что не посоветовался с ними перед тем как пуститься в обратный путь.

Потом с некоторой брезгливостью вспомнил поведение Тридцать первого, получившего корабль незаслуженно и неспособного командовать им так, как должно.

«И вот такие представители моего народа станут новыми членами Совета…»

Капитан в сомнении