Тропа воскрешения - Майкл Коннелли

нужно было её «раскрывать», если он собирался использовать её только для опровержения. Так что формального нарушения нет. Чистое, аккуратное запугивание. Я должен был это предвидеть.

— Тогда к чему такая спешка, если Моррис не собирается вызывать её до окончания вашего дела?

— Потому что лучшая защита — нападение. Мне нужно знать, сможем ли мы её нейтрализовать, когда её приведут на трибуну.

— Понял. Синди рассказала тебе, что говорила Модер?

— Она ей ничего не говорила. Модер — тюремный стукач. Она соврёт. Скажет, что Люсинда призналась ей в убийстве мужа.

— Это чушь.

— Неважно. Именно поэтому я хочу, чтобы ты сейчас же отсюда ушёл и разузнал о ней всё, что возможно. Найди мне что-нибудь, чем я смогу её уничтожить в суде.

— Я этим займусь.

— Позвони Циско, если понадобится помощь. Мы всё перевернули кверху дном, но ты работаешь на пределе времени. Завтра я должен закончить допрос наших свидетелей. Тогда Моррис выведет Модер.

— Если я займусь этим, я не смогу завтра утром вызвать в суд доктора Арсланян.

— Я с ней разберусь. Иди. Позвони мне, как только у тебя будет хоть что-то. Сегодня в зале суда темно — у Коэльо совещание судей. Сейчас вызову Сэнгер, завтра — Арсланян и остальных. Включая тебя, так что — Модер вперёд.

— Я тебе позвоню. Удачи с Сэнгер.

— Удача тут ни при чём.

Босх направился к лифту. Я посмотрел на часы. До конца перерыва оставалось ещё несколько минут. Я зашёл в туалет, подставил ладони под холодную воду из крана и прижал их к лицу. В груди нарастала тяжесть. Это было чувство неподготовленности. Я ненавидел его больше всего на свете.

Возвращаясь в зал суда, я увидел Сэнгер — она всё ещё сидела на скамье.

— Не очень хорошо, да? — сказала она.

Я остановился и посмотрел на неё. На лице снова появилась та самая ухмылка.

— Всё отлично, — сказал я. — И вы следующая.

С этими словами я открыл дверь зала суда и вошёл.

Приставы как раз возвращали Люсинду из камеры содержания к столу истца — знак того, что судья готова. Я сел рядом с клиенткой, пока с её запястий и лодыжек снимали кандалы, а одно запястье пристёгивали к стальному кольцу под столом.

— Что теперь будет? — прошептала она.

— Я вызову Сэнгер, она даст показания, а завтра мы докажем, что она врёт.

— Нет, я имею в виду, что теперь будет с Изабеллой?

— Гарри этим занимается, пытается найти способ устроить ей импичмент.

— Импичмент?

— Доказать, что она лжёт. Ты уверена, что никогда не обсуждала с ней своё дело?

— Никогда. Мы и её дело никогда не обсуждали.

— Хорошо. Тогда мне нужно, чтобы ты подумала, Люсинда. Знаешь ли ты о ней хоть что-то, что может нам помочь? Я почти уверен, что она явится сюда и будет утверждать, будто ты сказала ей, что убила Роберто. Мне нужно чем-то ей ответить. Есть…

Маршал прервал нас, попросив всех встать. Мы поднялись, судья вошла в зал и поднялась по ступенькам к скамье.

Эллен Коэльо почти тридцать лет проработала в федеральном суде. Она была назначена Клинтоном, а это обычно означало либеральный уклон, что нам было на руку. Но когда дело доходило до сути, я не имел ни малейшего понятия, как она отнесётся к тюремным стукачам.

— Продолжаем рассмотрение дела «Санс против штата Калифорния», — сказала она. — Мистер Холлер, вызывайте вашего следующего свидетеля.

Я вызвал Стефани Сэнгер. Поскольку Босха в зале больше не было, чтобы выводить свидетелей, я попросил судью прислать за ней одного из приставов. Коэльо выглядела раздражённой, но согласилась, и, пока мы ждали, я снова наклонился к клиентке.

— Мне нужно что-то, чем можно будет наехать на Изабеллу, — прошептал я. — Попробуй вспомнить, о чём вы говорили. Когда ночью выключали свет, вы разговаривали?

— Да. Трудно заснуть.

— Могу представить. Она когда-нибудь…

Задняя дверь зала суда открылась, и вошёл судебный пристав, а за ним — Сэнгер. Она прошла по центральному проходу через калитку, остановилась у кресла свидетеля и, принеся присягу у секретаря, села. Я подошёл к кафедре со своими папками и записями.

— Ваша честь, — сказал я, — прежде чем начать, прошу суд объявить заместителя Сэнгер свидетелем, враждебно настроенным к заявителю.

— Она ваш свидетель, адвокат, — сказала Коэльо. — На каком основании я должна объявить её враждебно настроенной к заявителю?

Мне нужно было, чтобы Сэнгер признали враждебным свидетелем, потому что это давало мне гораздо больше свободы при прямом допросе: я мог задавать наводящие вопросы, требующие ответа «да» или «нет», и сам наполнять их фактами, которые хотел донести до судьи, даже если Сэнгер их отрицала. Информация всё равно попадала бы в протокол.

— Как вы видели сегодня утром, она уже пыталась уклониться от дачи показаний, Ваша честь, — сказал я. — Плюс короткий разговор, который у меня с ней был во время перерыва. Ей явно не нравится ни я, ни моя клиентка, ни само наше присутствие здесь.

Моррис поднялся, чтобы возразить, но Коэльо подняла руку, останавливая его.

— Давайте посмотрим, как всё пойдёт, мистер Холлер, — сказала она. — Продолжайте допрос.

Моррис сел, и Сэнгер, казалось, осталась довольна моей неудачей убедить судью.

— Благодарю, Ваша честь, — сказал я. — Заместитель Сэнгер, вы работаете в Управлении шерифа округа Лос-Анджелес, верно?

— Да, — ответила Сэнгер. — Сержант.

— Когда вы получили это повышение?

— Два года назад.

— Какова ваша нынешняя должность в департаменте?

— Я назначена на участок в Долине Антилоп, возглавляю отдел по борьбе с бандами.

— Вы работаете в этом отделе уже несколько лет, верно?

— Да.

— И сейчас вы им руководите.

— Я только что это сказала.

— Да, спасибо. На момент смерти заместителя шерифа Роберто Санса вы уже были назначены в этот отдел, верно?

— Да.

— Вы были напарниками?

— Нет. В нашем отделе нет напарников как таковых. У нас шесть заместителей и сержант. Мы работаем как команда, и в любой день, в зависимости от отпусков и больничных, вы можете выходить в паре с любым из пяти других заместителей. Всё постоянно меняется.

— Спасибо, заместитель, за это разъяснение…

— Сержант.

— Прошу прощения, сержант. Итак, исходя из такой постоянной ротации и совместной