Современный зарубежный детектив-7. Компиляция. Книги 1-19 - Ребекка Занетти

в снежно-белый, либо в черный дым, и монтируют деревянный помост, но также ставят «глушилки», которые надежно блокируют любую сотовую связь. Кроме того, всю комнату обследуют при помощи специальных устройств на предмет обнаружения подслушивающих «жучков».

Дело в том, что уже давно конклавы превратились в мировые медиасобытия. А значит, в Ватикане собираются не только обычные представители прессы (среди которых, к тайному сожалению некоторых священнослужителей, отсутствуют соблазнительные дамы свободных нравов), но и специально аккредитованные представители СМИ, чьей вожделенной добычей являются слухи и сплетни про жизнь кардиналов, Святого престола и Ватикана. И, естественно, их главная задача — донести всю эту конфиденциальную информацию до широкой общественности.

Журналисты со всего мира стекаются к площади Святого Петра; более богатые телеканалы платят немыслимые деньги за аренду балконов и окон, откуда открывается достаточно хороший вид на собор Святого Петра. Тут же крутятся многочисленные эксперты, которые готовы порассуждать о том, какая кандидатура, по их мнению, является наиболее вероятной. И вся эта суета длится до тех пор, пока не объявят имя нового папы и снова не окажется, что все эксперты и умники ошибались.

Так могло бы быть и на этот раз.

Кардинал Леонардо Монти стоял у окна своего четыреста третьего номера люкс «Дома святой Марфы», глядя на задний фасад собора Святого Петра, освещенный вечерним солнцем. Он еще никогда не участвовал в конклаве. Этот раз был первым и, по всей видимости, последним. Во время предыдущих выборов он еще не был кардиналом, а к следующим, скорее всего, ему будет уже больше восьмидесяти, что лишает его шансов и на то, чтобы выбирать, и на то, чтобы быть избранным.

Итак, завтра…

Он попытался упорядочить разрозненные мысли. Нечего и думать. У него нет шансов. И у большинства других кардиналов их тоже нет.

Наступает время, когда надо просто довериться обстоятельствам. Остается надеяться, что все устроится быстро и удачно: из их среды с Божьей помощью выберут самого достойного.

Конечно, в этот раз тоже есть несомненные фавориты. Кардиналы, которых все считают яркими лидерами или духовными авторитетами. Но разве кто-нибудь из них может быть уверен в своем избрании наверняка? Ничего еще не предрешено. При этой мысли Монти улыбнулся. У него не было собственного фаворита, он полностью доверится решению конклава. А если предложат его кандидатуру?

Такое вполне возможно. Конечно, не в первом туре выборов, и не во втором или третьем. Но что произойдет, если и дальше ни один из кандидатов не сможет набрать необходимое количество голосов? Тогда придет время компромиссных фигур. Время тех, о ком известно, что они не особенно жаждут реформ, но и не склонны к излишнему консерватизму. Звездный час людей, которые никогда не стремились к власти. И именно таким человеком был Леонардо Монти. Он никогда не пытался вылезти на передний план и нигде не занимал особого положения. Ему был симпатичен Бенедикт XVI[183], который считал себя простым и скромным работником Господня виноградника. Понимая, с каким количеством амбициозных кандидатов столкнулся тогда конклав, он искренне просил о том, чтобы чаша сия его миновала. Впрочем, как известно, его мольбу Господь не услышал; выбор пал именно на него. Возможно, сыграло свою роль то, что Бенедикт XVI достиг преклонного возраста — семидесяти восьми лет. Кардиналы, которым не хватало пары лет для того, чтобы иметь возможность претендовать на папский престол, любили выбирать тех, чей почтенный возраст позволял надеяться на ограниченный по времени понтификат. А вот избрание пятидесятивосьмилетнего Кароля Войтылы[184], который пробыл на Святом престоле двадцать шесть лет, положило конец многим карьерным мечтам. Сейчас все предпочитали голосовать за более почтенных кандидатов. Монти тяжело вздохнул. Вряд ли его шансы велики. Сначала будут выдвинуты фавориты, а кроме того, помимо него существовали и другие компромиссные кандидатуры.

Так что крайне маловероятно… Хотя нет ничего невозможного. Разве не неисповедимы пути Господни? Он подошел к стулу, стоящему рядом с письменным столом, и встал на колени, опустившись на красное ковровое покрытие. Он чувствовал настоятельное желание помолиться, чтобы его не выбрали, а если все-таки выберут, ему необходимо прощение, поскольку он собирается отказаться.

III

За четыре дня до конклава

Страж вошел в тир, который обустроили в его подвале так, чтобы об этом никто не подозревал, достал из кобуры револьвер, откинул барабан, тысячекратно отработанным движением вложил в него шесть патронов и аккуратно защелкнул вновь. Он не привык возвращать барабан в рамку резким движением, как это часто показывают в фильмах, — в долгосрочной перспективе такое обхождение вредило оружию. Он предпочитал «Смит и Вессон» тридцать восьмого калибра с четырехдюймовым стволом. Такая длина была разумным компромиссом: двухдюймовые стреляли слишком неточно, шестидюймовые, которые всем хорошо знакомы благодаря вестернам, довольно сложно спрятать, да и к тому же, если их нужно быстро достать, могут застрять в одежде. А Страж должен не только мастерски владеть оружием, но быть ловким и проворным.

Он нажал кнопку на стене, и четыре картонные мишени, закрепленные при помощи сложной системы тросов, блоков и шестеренок на дистанции в пятнадцать метров, начали двигаться по разным траекториям. Эти траектории никогда не повторялись, в результате к ним нельзя было приноровиться, так же как к поведению цели в реальной жизни. Он поднял револьвер и за две секунды произвел четыре выстрела по всем четырем мишеням. В воздухе повис едкий запах порохового дыма. Стражу он никогда не нравился.

Страж положил револьвер на маленький столик и посмотрел на мишени через высокоточный монокуляр, закрепленный на штативе. Он ни разу не попал в десятку, но все выстрелы легли в черную область мишеней. Это более чем хороший результат.

Если он потерпит неудачу, то явно не из-за недостаточной подготовки и, конечно же, не от недостатка решимости. Вряд ли это возможно, учитывая его опыт и навыки, но если все же подобное случится, последствия окажутся непредсказуемыми. Его задача, несомненно, чрезвычайно сложна, но он ни на секунду не забывал самый важный аргумент: на него рассчитывают.

IV

За шесть дней до конклава

Человек в священническом облачении смотрелся как персонаж фильма Федерико Феллини. Тощая фигура монсеньора Ринанцо, его изможденное лицо, впалые щеки, длинный тонкий нос, черные, глубоко посаженные глаза, беспокойно осматривающие все кругом, жирные черные волосы, зачесанные назад, залысины — все это производило впечатление какого-то бередящего душу уродства. Стороннему наблюдателю могло показаться очень уместным, что этот болезненного вида святоша заходит в одну из самых неприглядных среди более чем девятисот