Клинический случай - Карл Хайасен

Бедняжка! У нее чистая душа, я уверен, и невинное сердце – она не заслуживает, чтобы ее выжали как лимон и выбросили. Но именно так и случится, если Эмма останется верна сей жалкой профессии. Я намерен ее спасти; она – мой срочный персональный проект номер два.

Цель персонального проекта номер один – спастись самому.

Прежде чем отправиться в Силвер-Бич, я заскакиваю в музыкальный магазин и покупаю единственный оставшийся диск «Плавучей богадельни». А затем под аккомпанемент Джимми Стомы, орущего из динамиков моего «мустанга»: «Биполярная мама в наручниках, моя детка – клинический случай!» – еду в супермаркет, где работает просвещенная девица по имени Карла Кандилла.

Карла – дочь лучшей из моих бывших подружек. Работает в отделе фотографии. Едва завидев меня в очереди, Карла машет рукой – с ней у меня отношения куда лучше, чем с ее матерью.

Карла мне улыбается.

– Черный Джек! – Это прозвище она придумала, вдохновленная моей специализацией.

Я перегибаюсь через стойку, чтобы по-отцовски обнять Карлу.

– Мне снова нужна твоя помощь, – признаюсь я.

– Давай спрашивай, старичок.

– Клио Рио. На кладбище я о ней почти ничего не нашел.

– Да, она новенькая, – говорит Карла. – Тебе для статьи или это личное?

– Именно так, крошка. Мы с Клио – горячая парочка. Вечером идем на танцульки, а затем снимем номер у «Моргана». Обязательно передай это матери. Карла, я даже готов тебе за это заплатить.

Когда Карла смеется, она точная копия Анны, своей матери. А смеющаяся Анна – одно из самых дорогих мне воспоминаний.

Карла интересуется, не отошла ли Клио Рио в мир иной.

– Нет, – отвечаю я, – туда отправился ее супруг.

– А, точно. Она вышла замуж, – кивает Карла. – В «Оушен-Драйв» писали.

Карла знает все о местных и заезжих знаменитостях. В свои семнадцать она уже ветеран клубной жизни и частая гостья на Саут-Бич – там она и черпает новости о музыке, фильмах, современных диетах и моде. Карла – незаменимый источник информации, единственная ниточка, связывающая меня с нынешней молодежной культурой.

– Так чем же Клио так широко прославила себя в узких кругах? Кто она? – вопрошаю я.

– Что именно ты хочешь знать? Ее сексуальную ориентацию? Национальность? Или личностные характеристики?

– Карла, – говорю я, – минут через двадцать я предстану перед этой женщиной с намерением разговорить ее на три более-менее приличные цитаты. Мне придется блефовать по-крупному.

– Она певица.

– Уже лучше. Что за певица?

– Злая, – уточняет Карла, – побитая жизнью.

– Клон Аланис?[11]

Карла мотает головой:

– Клио явно рассчитывает на эффект посильнее. Ну, ты знаешь такой тип женщин – бывшая фотомодель, неожиданно ставшая светской блядью.

Карла не хочет меня шокировать – она так изъясняется лет с двенадцати.

– Известные песни у нее есть? – спрашиваю я.

– У нее только один хит, Джек.

– То есть все, что ты мне порассказала, – это твои впечатления от одной-единственной песни?

– И еще от клипа, – поправляет меня Карла.

– Ну разумеется.

– Режиссер – Оливер Стоун.[12]

– Нуда, кто же еще.

– В клипе вроде как видна растительность на лобке. Поэтому про нее и написал «Спин», – продолжала доклад Карла. – Лично я думаю, что в клипе снималась даже не сама Клио. Наверняка дублерша.

– Что, сама отрастить не смогла?

– Это же шоу-бизнес, Джек. Проснись! – Поймав на себе подозрительный взгляд менеджера, Карла делает вид, что показывает мне какие-то цветные слайды.

– А как называется эта единственная и неповторимая песня Клио Рио? – спрашиваю я.

– «Я», – отвечает Карла. – И все. Просто «Я».

– Она попала в хит-парады?

– Только из-за обнаженки.

– Ясненько. Спасибо, милая.

– И где вы встречаетесь?

– У нее дома.

– Жду полного отчета.

– Разумеется. Слушай, а ты хоть раз слышала про «Джимми и Блудливых Юнцов»?

Карла выгибает рыжеватую бровь:

– Что-то новое? – Она боится, как бы чего не упустить.

– Не-а. Древние, как холмы.

– Извини, Джек.

Уходя, я все-таки спрашиваю:

– Как поживает твоя мать?

– Хорошо, – отвечает Карла.

– Правда?

– Правда хорошо.

– Черт, – говорю я.

Карла нежно смеется в ответ. То, что я все еще скучаю по Анне, поднимает меня в ее глазах.

– Передай ей от меня привет.

– Размечтался, Джек.

Квартира Джимми оказалась на девятнадцатом этаже небоскреба на самом юге Силвер-Бич. Целых двадцать минут она промариновала меня в вестибюле, эта вдовушка Джимми, но, если честно, я удивился, что она вообще согласилась со мной встретиться. Слишком уж кратким было объявление о смерти – наводило на мысль, что семья покойного не хочет привлекать внимания.

Дверь квартиры 19-Г мне открывает коренастый лысый тип без шеи с платиновыми кольцами в ушах. Типичный вышибала, одетый исключительно ради того, чтобы скрыть нагрудную кобуру, – громила из комиксов. Он молча ведет меня по тускло освещенной квартире в гостиную, где миссис Стомарти уже заняла позицию в эркере перед панорамным окном.

Определенно я уже видел это лицо – на обложках бульварных изданий. Я подписан на парочку – из профессиональных соображений. Вырезаю самые смачные истории и складываю в папочки на случай, если знаменитость вздумает испустить дух в зоне распространения нашей газеты.

– Я Клио, – говорит миссис Стомарти. – Вдова Джимми.

Ей года двадцать два; ну самое большее – двадцать три. Она среднего роста, стройная, но не костлявая, дочерна загорелая. Волосы вытравлены до снежной белизны и подстрижены под пажа. На губах вишневая помада, а скулы нарумянены так, что их можно принять за синяки. На ней длинная бежевая блузка без рукавов и узкие белые брюки. Ногти на ногах тоже белые и напоминают осыпавшуюся штукатурку.

Не удивительно, что она предпочла больше не называться Синтией.