Абсолютный дрейф - Роман Николаевич Зимьянин

– … Кто-то снял с руки датчанина его «магический» перстень…

– Не понял… Как снял? Когда? С трупа?!

– Да.

– Слушай, док, я еще у трактора заметил, что Пэр без кольца. Но как-то не придал сразу этому значения. Да может быть он просто по дороге его потерял? Соскочил перстень с окоченевшей руки и все?

– Это – вряд ли. Смотри, как фаланги вывихнуты… Кольцо крепко сидело на среднем пальце. И чтобы его снять – а сделать это судя по всему надо было быстро – наш мародер не церемонился, рвал со всей силой. Аж хрустело все…

***

Из утреннего радиоэфира глобальной спутниковой сети связи (режим широковещания, кодировано):

«Географу.

Лектор замолчал.

Борей».

Самоотвод

Из палатки экспедиционного врача озадаченный Генрих направился в штаб Ледовой базы. Стараясь не привлекать общего внимания, он попросил «разжалованного» Федорчука о личном разговоре. Мужчины вышли на улицу и направились в сторону запорошенной взлетно-посадочной полосы.

Отойдя от лагеря, Гарри, наконец, обратился к старшему товарищу:

– Александр Кузьмич, я бы хотел с вами поговорить откровенно.

– Валяй …

– Мы с вами прекрасно понимаем, что роль начальника такого большого и сложного хозяйства не по мне. То, что кто-то в Москве решил замкнуть на меня жизнедеятельность всей экспедиции, не больше, чем «дежурное» решение. Вы же знаете, как это бывает: надо доложить о предпринятый действиях, и ушлый чиновник первым делом отстраняет от обязанностей «провинившихся» и назначает новых командиров…

– Тут ты прав, Гарри. «Стрелочников» у нас быстро находят…

– В этой связи у меня к вам первая просьба: пусть все остается так, как было. Хорошо? Вы же понимаете, что я не справлюсь со всем этим. У нас и без того с дисциплиной проблемы, а под моим «чутким руководством», боюсь, в лагере полная анархия воцарится. Нам же сейчас надо, наоборот, все процессы отстроить как часы.

– Это – точно. Если где еще какой прокол случится, спишут нас на берег до конца жизни, – снова согласился Федорчук.

– Вот и хорошо. Пусть лагерь по-прежнему остается на вас, а я все силы сосредоточу на своей основной задаче. Кроме этого, Александр Кузьмич, я прошу вас стать моим помощников в расследовании гибели Пэра Петерсона.

– Ну, тут я вряд ли помогу. Какой из меня доктор Ватсон?

– Александр Кузьмич, я вполне серьезно говорю…. Открылись новые обстоятельства и без вашей помощи мне просто не обойтись…

– Накопал уже чего? – тут же встревожился Федорчук.

– Не я – Деев.

– Этот разгильдяй?!

– Кто-то снял с трупа Пэра перстень с «зеленой нетленницей» …

– Точно?!!

– Абсолютно.

– Ну, все! Теперь нас точно свернут! Угробили иностранца, да еще и ограбили! – Федорчук хлопнул себя по бедру и крепко выругался.

– Если найдем кольцо сами, я обещаю этот факт от следствия скрыть, – попытался успокоить начлага Агатин.

– Найдем? Как ты себе это представляешь?

– Для начала призовем народ к совести?

– Ага, держи карман шире: сейчас на блюдечке тебе все и поднесут….

– И все же, Александр Кузьмич, прошу вас снова собрать в столовой всех без исключения членов лагеря. Не признаются, будем обыскивать каждую палатку…

– Вот это уже ближе к реальности. Так мы этого охламона быстрее вычислим. Если, конечно, он все в сугроб не зарыл…

– Да, и еще: прошу вас связаться с Экстренной службой и уточнить не получали ли они сегодня ночью сигнал «SOS» с «Иридиума» Пэтерсона.

Федорчук впервые за все время разговора серьезно посмотрел на Агатина:

– Сделаем, «мистер Холмс» …

Без ключа

С ролью «Ватсона» Федорчук справлялся отлично. Уже через 15 минут после возвращения в лагерь, все полярники были собраны в столовой на «внеплановый обед». Даже Филиппов и Кривонос, под которых начали готовить вертолет, не смогли отказаться от категорического «приглашения» Кузьмича.

С «призывом к совести» решили не торопиться и обождать до конца приема пищи. Федорчук и Агатин договорились сначала покормить полярников, а уж потом начинать разговор по душам. Но, как только, их товарищи расселись за столами, тандем руководителей понял, что ошибся: хоть какое-то желание есть у собравшихся явно отсутствовало. Все ясно понимали, что очередной «большой сбор» организован не из сердобольной заботы об их желудках.

Обождав еще какое-то время, Федорчук взял походный журнал и начал перекличку. Убедившись, что все члены базы на месте, он посмотрел на часы, что-то шепнул Агатину на ухо и быстро вышел из столовой.

Такое действо еще больше закрепостило полярников. В палатке воцарилась абсолютная тишина. Десятка встревоженных глаз буквально поедали Гарри, пока тот, умышленно выдержав продолжительную паузу, наконец не вышел на центр столовой.

– Товарищи, извините за этот внеплановый обед, точнее – за это собрание… Открывшиеся следствию обстоятельства, не позволяют мне медлить, – сыщик намеренно подбирал казенные словечки, чтобы придать ситуации максимальной серьезности. – Так вот…. Результаты обследования места преступления и осмотра тела Пэра Петерсона, а также ряд моих умозаключений, о которых я пока умолчу, привели меня к выводу, что помимо гибели нашего коллеги, мы имеем дело еще и с мародерством.

По камбузу прокатился гул возмущения. В адрес Агатина полетели оскорбления и обвинения, мягко говоря, в некомпетентности. Кто-то из дальнего угла даже бросил под ноги Генриху пустую кружку. И неизвестно, что бы еще произошло дальше, если бы в этот напряженный момент в столовую не вернулся Федорчук. Он с хрустом прикрыл за собой промерзшую насквозь дверь, строго обвел взглядом бастовавших подчиненных и подал Агатину знак рукой, в которой держал сложенный вдвое лист бумаги.

Гарри, к которому мановением руки Федорчука вернулась роль трибуна, продолжил:

–Та вот, значит… Как я уже сказал, помимо гибели нашего коллеги мы имеем дело еще и с мародерством. У меня есть все основания полагать, что с руки погибшего Петерсона кто-то из членов экспедиции снял перстень с «зеленой нетленницей». Более того, я не исключаю, что кольцо могло стать причиной … умышленного убийства Пэра Петерсона…

– Да вы что, ребята?! Это же всю нашу команду под корень… Дело всей нашей жизни…, – все последствия озвученных обвинений первым осознал Николай Филиппов. – Кузьмич!? Что он несет? Хоть ты уйми этого «Пинкертона» … – ученый крепко прижал ладонь к левой грудине и медленно откинулся на спинку стула.

– Галина, дай Николаю Ивановичу таблетку нитроглицерина. Сейчас нам всем еще веселей станет, – на центр камбуза прошел Федорчук. – Дала? Ну, так слушайте, что мне сейчас Москва радировала: «в срочном порядке…» так, не это… Ага: «… провести