Один шанс из ста. Хроника десантной группы - Эдуард Анатольевич Хруцкий

рвы с трупами, выжженные деревни. И понимали необходимость своей работы. И законно гордились ею: они врачевали землю от самой страшной болезни – фашизма.

Во Львов Николай приехал утром. Юркий «виллис», недовольно урча, крутился в лабиринтах узеньких улиц. Город еще спал. Казалось, его не коснулась война. Стрельчатые башни, элегантные особняки, море зелени… Николай воспринимал город сквозь дрему, как недосмотренный сон. Только у памятника Мицкевичу проснулся окончательно. И сразу забыл обо всем, кроме дела.

«Виллис» затормозил у мрачного каменного здания.

– Приехали, товарищ капитан!

– Здесь?

– Здесь.

– Невеселый домик…

– Вполне подходящий, – в голосе шофера послышалась обида.

– Ну-ну…

Дверь охраняли два каменных рыцаря в потрескавшихся латах.

– Караул, – усмехнулся Николай.

Караул находился в вестибюле. Невыспавшиеся автоматчики, хоть и прекрасно знали капитана в лицо, придирчиво просмотрели удостоверение.

– Маслов! – по лестнице спускался дежурный офицер разведотдела. – Вали к полковнику, только что о тебе справлялся!

– Не знаешь, зачем?

– Знаю. Дай закурить.

Николай протянул пачку папирос.

– Ишь ты! Богато живете – «Гвардейские».

– Так в чем дело?

– Полковника тебе присвоили, за душевную доброту, брат Коля. Интендантской службы!

– Трепло же ты, Мишка! Находка для шпиона. Самого бы в банно-прачечный отряд… Николай одернул гимнастерку, взбежал по отлогой лестнице.

Начальник разведотдела полковник Углов сидел за огромным дубовым столом, холодным и чистым, как крышка саркофага. Да и вся комната была под стать столу. Панели мореного дуба, украшенные готической резьбой, в углах фигуры рыцарей, закованных в доспехи. Свет пробивался сквозь стрельчатые окна, собранные из разноцветных витражей.

Не дослушав доклада, полковник махнул рукой – садись. У него было лицо смертельно уставшего человека. Николай понял, что Углов еще не ложился спать.

– Вот что, Маслов. Дело, из-за которого я тебя вызвал… Необычное, скажем, дело. Нам стало известно, что в Татрах, вот здесь, – полковник подошел к карте, – расположена некая организация, именуемая «Командо-А». Руководит ею штурбанфюрер Раух. О нем нам известно много. Это один из лучших немецких контрразведчиков. Задача организации – разведка и диверсии в прифронтовой полосе. Вчера к нам доставлен перебежчик. Сейчас ты его увидишь. Углов поднял трубку телефона..

– Задержанного ко мне.

Через несколько минут два сержанта ввели в комнату высокого, неправдоподобно худого человека. Увидев офицеров, он резко дернулся и застыл, вытянувшись.

«Локти-то выворачивает на немецкий манер, выучили», – отметил про себя Николай, внимательно разглядывая задержанного..

Обыкновенный галицийский крестьянин. Грубые сапоги, потертая куртка из телячьей кожи, вышитая рубашка. Сотни таких они встречали на дорогах Львовщины.

– Прошу вас повторить ваши показания, – прервал паузу полковник. – Садитесь, можете курить.

В комнату вошла миловидная девушка – младший лейтенант, приготовилась стенографировать показания.

Николай услышал довольно обычную историю. Крестьянин-безземельник, батрак.. Чтобы отработать долг, завербовался в немецкий строительный отряд, а попал в диверсионную школу. Был выброшен с парашютом в отроги Карпат. А там сдался первому же красноармейцу.

– Ваше задание?

– Я, пан офицер, должен был сегодня днем приехать в деревню Смеляны под Бродами. Там, в доме, у которого не хватает одной ставни на окнах, разыскать Данилу Гнатюка, показать ему вон те часы, что вы у меня отобрали.

– А дальше?

– Потом мы с Гнатюком должны были принять людей оттуда.

– Сколько их ожидается?

– Не знаю.

– Кто знает?

– Гнатюк.

– Откуда?

– У него рация.

– Уведите, – кивнул полковник конвою. – Лена, сверьте его показания. Ну? – повернулся к Николаю.

– Поехать с визитом к Гнатюку?

– А вдруг с той стороны ему передали приметы связного?

– У меня есть сержант, который ростом и цветом волос похож на этого. Кстати, из местных, знает язык хорошо. Но… Зачем все-таки шел связной?

– На этот вопрос ответят наши эксперты. Кстати, следовало бы их поторопить…

Полковник поднял трубку, но в ту же минуту в комнату вошел старший эксперт майер Епатко.

– Вот, товарищ полковник, положил на стол кусок материи, на котором была отпечатана какая-то карта.

Любопытно, – Углов взял в руки лупу. – Где нашли?

– Портянка двойная. Аккуратно сделана, даже пленочкой переложена от пота.

– Любопытно, Углов протянул карту Маслову. – Hy-c?

– Карта шифрованная, ключ у Гнатюка.

– Ну что ж, вызывайте вашего сержанта. Как его Фамилия? Шантырь? Помню. Я ему орден Красного Знамени вручал. Вполне подходящая кандидатура. Через полчаса будет здесь? – Углов паял трубку. – Дежурный, через полчаса перебежчика ко мне…

Деревня Смоляны

Из Смолян Данила Гнатюк пропал в самом начале войны. Сразу, как только прошел по Львовщине украинский батальон с развеселым названием «Нахтигаль», что в переводе значит «Соловей».

Пропал и пропал. Дело военное. Подивились мужики только новую хату поставил, и на тебе. Жена Данилы отвечала односложно: «На заработки подался куда-то в Луцк».

Что ж, дело законное. Данила был мужиком работящим, мастером на все руки. Год прошел, второй, о нем и забывать стали.

Только в сорок четвертом, когда пришла Красная Армия, появился Гнатюк в селе. На чем приехал, никто не видел. Поутру вышел его сосед Бронислав Горб на крыльцо, видит – Данила у коровника возится. Поздоровались, будто виделись только вчера. В украинских деревнях на Западе лишнее любопытство неприличным считается.

Данила жил, как все. Работал, строгал что-нибудь, если сосед часы-ходики направить принесет, брал недорого, без запроса. Жил у всех на виду, как на ладони. Только каждую ночь спускался в старый, давно высохший колодец на дворе, где еще в сороковом тайничок был устроен. Он и теперь не пустовал. Хранились в нем пять автоматов «шмайссер», легкий пулемет «МГ», два ящика гранат, пистолеты.

Но не ради них спускался пока что в колодец «Сова», а был там еще приемник. Каждую ночь от часа до трех ждал Гнатюк из-за линии фронта шифровки. Передатчика не было, да и не нужен он был. Если, не дай бог, прихлопнут его, нужно только нажать на панели кнопку и в эфир полетит продолжительный сигнал. И там его сразу примут….

Да, никто из односельчан Данилы не знал, на какие ходил он заработки.

Как только фашисты временно оккупировали Западную Украину, к боевику «Сове» пришел связник. Приказ был коротким – немедленно во Львов. Там Данила скинул пиджак, а вместо него одел мышиного цвета мундир охранного батальона. Что должен охранять этот батальон, не было известно никому, функции его были другими: расстрелы, обыски, этапирование в лагеря смерти. Гнатюк «работал» на совесть, всеми силами стараясь заслужить расположение новых хозяев. Там, где даже эсэсовские офицеры отворачивались, он только щурил светлые глаза и продолжал порученное дело. Без него не обходился ни один серьезный допрос. Его заметили и, естественно, повысили: «Сова» стал штатным палачом луцкого гестапо. Теперь он не служил в охранном батальоне, носил эсэсовскую форму с