Пропасть - Роберт Харрис

– Как вы считаете, сэр Денис был пьян?

Капитан опустил взгляд к палубе:

– Этого я не знаю.

– Полно, капитан. Никто в трезвом виде не станет прыгать в Темзу в три часа ночи! Что они пили?

– Шампанское в основном. Они ужинали в салоне.

– Покажите его.

Капитан повел его обратно через весь корабль. Стол уже был убран, скатерти сняты, бутылки и тарелки уложены в коробки. Димер оглядел каюту и нахмурился:

– Вы сказали, что они пили шампанское.

– Верно.

– Где же пустые бутылки?

– Пустые бутылки? – Капитан изобразил на лице недоумение, а затем крикнул куда-то на палубу: – Мистер Льюис?

В дверях появился первый помощник.

– Да, капитан?

– Что случилось с бутылками?

Льюис замялся.

– Джентльмены побросали их в воду после происшествия, сэр.

Возникла пауза. Димер закрыл блокнот и положил во внутренний карман.

– Ну ладно. Что все-таки здесь произошло? Говорите начистоту, иначе я арестую вас обоих.

Уайт и Льюис переглянулись, а затем капитан сделал жест, будто бросает плохие карты на стол:

– Расскажи ему. Ты же все видел, а я нет.

– Это было пари, – начал Льюис. – Мистер Асквит поспорил с той красивой женщиной…

– Леди Дианой?

– Он поспорил с ней, что она не уговорит Энсона доплыть до берега. Я не слышал, что она сказала этому парню, но его не пришлось долго убеждать. Он отдал ей часы и фрак, а потом просто… нырнул в воду.

Димер обернулся к капитану:

– Его вещи у вас?

Уайт с минуту где-то пропадал и вернулся с фраком и золотыми карманными часами. Димер обыскал карманы, достал бумажник и связку ключей. Потом открыл часы. На внутренней стороне крышки было выгравировано: «Денису на двадцать первый день рождения, используй время разумно, с любовью, мама».

– Так бессмысленно потратить жизнь! – вздохнул он, возвращая часы. – Две жизни.

– Мы вам этого не рассказывали, – заявил капитан.

Внезапно Димер понял, что очень устал. Не сказав больше ни слова, он вышел из салона, сошел по трапу на причал и тяжело поднялся по ступенькам лестницы. Было начало седьмого утра, воздух уже нагрелся, на набережной и Вестминстерском мосту оживилось движение. В кабинете дежурного он уселся за стол и еще раз просмотрел список гостей: Асквит, Мэннерс, Бэринг, Кунар, Три… Словно страница светской хроники в газете. Двое, Расселл и Купер, в качестве адреса указали Министерство иностранных дел, Реймонд и Кэтрин Асквит – Бедфорд-сквер, 49. Только одна гостья не оставила вообще никакого адреса: Венеция Стэнли.

Глава 3

Морис позвонил ей с новостями рано утром.

– Боюсь, произошло нечто ужаснейшее… – пробился сквозь ее похмелье его гнусавый голос.

Едва ли не больше, чем сама трагедия, ее потрясло то, что она ничего особенного не почувствовала. Слушала Мориса, говорила ожидаемые слова: «О нет, бедный Денис, это так ужасно!», но с какой-то отстраненностью. Силы небесные, да что же с ней такое? Куда больше на нее подействовал рассказ о человеке, пожертвовавшем жизнью ради спасения другого, которого он даже не знал. Вот что поразило ее своей загадочностью, героизмом. Вскоре ее вопросы о музыканте начали раздражать Мориса, явно не посчитавшего нужным разузнать о нем.

– Да-да, конечно, я согласен, нужно как-нибудь помочь его семье… Уверен, Энсоны позаботятся об этом. Но послушай, Венеция, у Дениса все было еще впереди…

– Похоже, это был совершенно безумный поступок, даже по его меркам, – заметила она. – Что вообще на него нашло?

– Ну… если только между нами…

Взяв с нее обещание хранить тайну, Морис рассказал о пари между Реймондом и Дианой и добавил, что все договорились молчать об этом.

– Представляешь, что было бы с его политической карьерой, если бы пресса что-нибудь прознала? Что до Дианы, то ты ведь знаешь, как любят газеты рисовать ее самовлюбленной роковой женщиной.

– Понятия не имею, откуда они это взяли.

– Так или иначе, я рад, что тебя это все обошло стороной, – зевнув, сказал он. – Мне удалось поспать всего пару часов. Могу я вечером отвезти тебя на чайные танцы[3] к Эдди?

– Прости, Морис, но у меня другие планы.

– Планы! Вечно у тебя какие-то планы!

За утро Венеция ответила еще на полдюжины звонков от членов Котерии, и каждый по секрету сообщил ей о пари между Реймондом и Дианой. По сути рассказы не отличались, разнилась только сумма пари: кто-то говорил про пять фунтов, кто-то про двадцать.

Днем, надев атласное платье в черно-белую полоску, его любимое, и соломенную шляпку с красной лентой, Венеция незадолго до половины третьего незаметно ускользнула из дому и прошлась под лучами теплого солнца до поворота к Портленд-плейс.

На перекрестке с Нью-Кавендиш-стрит мальчишка-разносчик выкрикивал заголовки из «Ивнинг стэндарт» мрачным речитативом кокни:

– Трагедия на реке: тело баронета до сих пор не найдено!

Она посмотрела, как он быстро разбирается с очередью покупателей, складывает газеты, принимает монеты, и в первый раз ощутила, что в душе шевельнулась подлинная печаль. Еще вчера в это же время Денис, должно быть, играл в карты в клубе по ставкам, которых не мог себе позволить при своем жалованье. А сегодня на нем делает деньги какой-нибудь мерзкий газетный магнат.

Пройдя по улице еще немного, Венеция остановилась у края тротуара. Она знала, что он приедет вовремя: так было всегда. Через пару минут из-за угла мимо церкви Всех Святых проехал большой шестицилиндровый лимузин «нейпир» со сверкающим полированным кузовом, и когда автомобиль остановился, она разглядела высокие летние облака в черном зеркале капота. Из машины выскочил шофер Хорвуд, обошел вокруг и открыл дверцу. Как обычно, шофер старался не встречаться с ней взглядом.

Просторный салон был отделан кожей и ореховым деревом, словно в старинной карете. Забравшись внутрь, она заметила, что занавески на глухой стеклянной перегородке, отделяющей пассажирские сиденья от водителя, уже задернуты. Дверца закрылась. Он наклонился вперед и нажал на кнопку на консоли. На приборной доске у шофера зажглась лампочка, разрешающая начать движение. Когда машина тронулась, Венеция скользнула по кожаному сиденью и поцеловала его в щеку.

Премьер-министр повернулся к ней и улыбнулся:

– Привет, моя дорогая.

По крайней мере раз в неделю, обычно в пятницу днем, они выезжали вместе на полуторачасовую прогулку либо за город, либо просто по Лондону. Конечно, в промежутках они тоже встречались: за ланчем и на обедах, а также на воскресных пикниках, но всегда в окружении других людей. И только в автомобиле можно было побыть вдвоем.

Любила ли она его? Трудно сказать. Она понимала, что он нравится ей больше, чем любой