Забыть о девочках - Жаклин Баблиц

Наверняка Билл и Пэтти захотели бы оставить колечко у себя, это вполне понятно. Но с уходом Бет – и остальных – Рут так много потеряла… Если она потеряет еще и кольцо, это разобьет ей сердце.

Выскользнув из кровати, она устраивается на полу под боком у Ресслера, чья голова покоится на куче грязной одежды. Под его размеренный храп дыхание Рут успокаивается, и вскоре она тоже спит мертвым сном. Или вместе с мертвыми. Потому что, открыв посреди ночи глаза, она видит, что другие девочки все-таки тоже пришли.

Они остаются в комнате достаточно долго, чтобы Рут заметила: малышки среди них нет, однако спросить, куда могла запропаститься Коко Уилсон, она не успевает.

– Слышала про девочку из Хобена? – спрашивает следующим утром по телефону Джо, когда Рут уже снова лежит в кровати.

Непринужденный тон дяди не вводит ее в заблуждение. Ясно как божий день: его волнует только этот вопрос, хотя официальный предлог – какой-то новый органический веганский корм для Ресслера, который якобы порекомендовал его новый, помешанный на органических продуктах сосед-веган из Гардинера. Рут давно привыкла, что Джо и Гидеон относятся к Ресслеру как к любимому племяннику. При обычных обстоятельствах она бы с радостью прислушалась к рекомендации. Только она знает, что в долине Гудзона вчера вечером Джо тоже получил оповещение от «ЭМБЕР Алерт».

– Да, слышала, – отвечает она, стараясь говорить так же спокойно, как Джо.

Некоторое время они молчат – такое между ними бывает нечасто.

– Это не то же самое, – наконец произносит Джо.

– Я знаю, – тихо отвечает Рут.

А разве нет?

– Освальд мертв, – решительно говорит Джо, будто прочитав мысли племянницы.

– Я знаю, – повторяет она.

Итан Освальд умер в тюрьме, не отсидев и семи лет из пожизненного заключения, к которому его приговорили за похищение и убийство Бет Лавли. Умер не от заточки, изготовленной мстительным сокамерником, не на электрическом стуле и не в самодельной петле, а обычной смертью, от рака поджелудочной железы, – точно так же умерла библиотекарша в школе Рут и славный старичок, хозяин бакалейной лавки в соседнем доме. Освальд испустил дух на больничной койке, под обезболивающими, ему включили успокаивающую музыку и вызвали священника. Об этом Рут прочитала несколькими годами позже, когда научилась искать информацию в Сети.

– Рути, ты справишься?

На этот раз Джо не пытается скрыть тревогу в голосе.

– Угу.

– Дашь знать, если что-то пойдет не так? – настаивает Джо.

И возможно, это происходит потому, что он не говорит об этом прямо и не может подобрать слова, как их не может подобрать никто другой, когда речь заходит об Итане Освальде, но впервые в интонации дяди Рут слышит скорее осуждение, нежели беспокойство. В его голосе сквозит то же разочарование, которое родители никогда и не пытались от нее скрыть.

«Милая, только не начинай».

Подставь слово «милая» к какому угодно предложению, и оно зазвучит так, будто тебе не все равно.

«А если это опять начнется, – хочет она спросить у Джо. – Что ты тогда будешь делать?»

Но она ничего не спрашивает, а просит дядю не беспокоиться и находит предлог, чтобы повесить трубку.

– Ресслеру нужно на улицу.

– Мне тоже пора, – со вздохом отвечает Джо. – Гидеон собрался купить альпаку, мы с ним пока не пришли к общему мнению на этот счет.

После разговора Рут откидывается на спинку кровати и похлопывает по покрывалу, подзывая Ресслера.

– Твой дядя Джо беспокоится, потому что ему не все равно, – говорит она собаке.

Джо – один из самых неравнодушных людей из всех, кого она знает. Человек, который живет насыщенной жизнью, любит всем сердцем и принимает всех встречающихся на пути бродяг: ему невыносимо видеть, как страдают животные или люди.

Бет всегда было любопытно, что за человек дядя Джо. Она не могла понять, зачем взрослому мужчине с такой добротой относиться к маленькой девочке, если он не обязан так себя вести.

Взрослый мужчина только притворился добрым к Бет, чтобы причинить ей боль.

С Коко Уилсон произошло то же самое?

Рут терзают сомнения.

Нужно перестать думать об этом. Пусть специалисты займутся своей работой, сделают то, чему их учили. Разве она не усвоила это в прошлый раз на своем горьком опыте?

Но Бет опять пришла. А это что-нибудь да значит.

И другие приходили, когда она спала. Она в этом уверена. «Слово – дело», – сказала Бет. Означает ли это, что Рут хотела, чтобы они вернулись?

Они – это другие мертвые девочки. Те, кто впервые пришел к Рут в ее двадцать первый день рождения. В тот день они хотели ей доказать, что Итан Освальд убил и их тоже.

Глава 3

«Менее мертвые».

Пять лет назад, утром своего двадцать первого дня рождения, Рут сидела у себя в комнате за маленьким столом и готовилась к занятию по виктимологии, которое стояло в расписании на этот день. Она просматривала статью о современных теориях неосмотрительности жертвы (про себя она называла их «теориями перекладывания вины на жертву») и впервые встретила термин «менее мертвые». Смысл его заключался в том, что по ряду причин некоторые жертвы серийных убийц воспринимаются как «менее мертвые» по сравнению с теми, чья жизнь до смерти имела более высокую социальную значимость. Рут знала об уровнях виктимности, которые определяют, можно ли отнести человека к «невинным» жертвам, или он сам некоторым образом поспособствовал собственной гибели (почти как с комментариями в социальных сетях, часто думала она). Однако этот термин оказался самым точным.

Только некоторые смерти имеют значение.

Смерть Бет имела значение. Итан Освальд выбрал прелестную белую девочку из местности, где живут представители среднего класса, в самом сердце США, что и сделало ее идеальной жертвой. С какой стати он решил, что это сойдет ему с рук – человеку, которого позже признали вменяемым? У него был огромный выбор. Масса девочек менее заметных – менее мертвых.

В тот момент внутри у Рут что-то екнуло, какая-то давняя заноза попыталась выйти наружу. Она быстро набрала в поисковике «д-р Стивен Эггер» – этот уважаемый профессор придумал фразу «менее мертвые» – и выяснила, что уже не раз сталкивалась с его исследованиями[2]. В прошлом семестре на лекции о нераскрытых серийных убийствах она узнала еще один яркий термин авторства доктора Эггера. «Слепота к связям» – это когда сотрудники правоохранительных органов не видят связи