Призрак Сомерсет-Парка - Б. Р. Майерс

найти хоть что-то, оброненную кем-нибудь шпильку, которую я могла бы пустить в дело, но этим лишь позабавила дежурного. Накатила безысходность, высасывая из меня оставшиеся силы.

Я принялась заплетать косу, пытаясь вспомнить, как руки матушки перебирали мои волосы.

– Помни, ma petite chérie[2], – как-то сказала она с отчетливым французским выговором, – полагаться ты можешь только на себя.

– Но ведь мы есть друг у друга, – отозвалась я и, обернувшись, посмотрела на нее.

– Это не навсегда, – сказала мама, а потом добавила: – Подумай обо всех этих несчастных, которые умоляют нас поговорить с мертвецами. Вот к чему приводит любовь – к глубокому, бесконечному горю. Если ты не хочешь его испытать – оберегай свое сердце.

Я задремала, прижавшись к каменной стене, и снились мне камин и ключ, почерневший от копоти.

– Тиммонс! – Меня разбудил резкий окрик дежурного. – Твой поверенный пришел.

– Поверенный? – Я потерла глаза, пробудившись от неглубокого сна; глаза жгло, будто в них попал песок. Полисмен не стал открывать камеру, но я заметила у него в руках свой саквояж. Я сразу поднялась, борясь с желанием его вырвать.

По ту сторону решетки стоял джентльмен в цилиндре и смотрел на меня. Лицо у него было бледное, глаза прищуренные, запавшие, понимающая улыбка и аккуратно подстриженная белая борода. Он опирался на трость со змеиной головой.

– Мистер Локхарт, к вашим услугам, – представился он, слегка кивнув мне.

Я с опаской приблизилась. К учтивости со стороны незнакомцев я не привыкла. Еще подозрительнее было то, что дежурный удалился, дабы оставить нас наедине.

– Я договорился, чтобы вас отпустили на поруки, – сказал мистер Локхарт. – До суда вы будете находиться под моей опекой.

Я было решила, что ослышалась. Просто невообразимо, чтобы констебль Ригби согласился на подобное.

– Должно быть, вы очень влиятельны, – заметила я.

– Вовсе нет, – отозвался он, – а вот тот, на кого я работаю, как раз таков, и ему отчаянно требуется ваша помощь.

Мои плечи поникли. Как банально.

Должно быть, мистер Локхарт прочел мои мысли.

– О нет, ничего в этом духе. Мой господин весьма достойный человек. – Мистер Локхарт подался вперед, просунув худое лицо между прутьями решетки. – Я видел, как вы беседовали с юным полисменом, и ваш талант привлек мое внимание. Я знаю, что это надувательство, – добавил он. – Но надувательство отменное, вы замечательно притворяетесь. Больше всего мне понравился особый прием с весточкой от матери. Дежурный тогда вздохнул с облегчением, и тут-то я понял, что вы посланы мне в ответ на мои молитвы.

– Ничего не понимаю, – пробормотала я.

– Мне нужно, чтобы вы провели спиритический сеанс, связались с покойной хозяйкой поместья и утешили моего господина в его горе. – Он достал карманные часы, посмотрел на циферблат и нахмурился. – Если вы согласны, нужно выезжать немедленно. До Сомерсет-Парка несколько часов езды. Я все объясню по дороге.

Я должна была испытывать огромную благодарность к мистеру Локхарту или по меньшей мере немного успокоиться, но ничего подобного не ощутила. Вместо этого только встревожилась еще сильнее.

– Но вам должны были сообщить, в чем меня обвиняют, – сказала я.

Он со щелчком захлопнул крышку часов и спрятал их в карман.

– Констебль весьма любезно ознакомил меня с многочисленными обвинениями против вас. Не будь я уверен, ни за что не согласился бы взять вас на поруки. Дело довольно сомнительное, и, по моему опыту, мисс Тиммонс, женщин в подобных обстоятельствах часто выставляют преступницами. Вы не первая, кого обвинили по ошибке. – Он замолчал и пристально посмотрел на меня. – Или я не прав?

– Правы, – соврала я.

Если что-то кажется неправдоподобно хорошим, как правило, имеется подвох, но было бы глупо отвергать такую возможность. Это же просто дряхлый старик. Можно отнять у него трость и воспользоваться ею как оружием. Разбить ему колено, чтобы он не мог за мной погнаться. В ломбарде за такую штуковину можно выручить недурные деньги. Карманные часы тоже весьма неплохи. Сдай я то или другое – куплю отдельное спальное место в поезде этим же вечером.

Я наконец кивнула.

– Согласна на ваше предложение.

Он положил руку себе на грудь и еще раз слегка поклонился. Даже в усах его было куда больше сострадания, чем в душе констебля Ригби.

Дежурный отпер дверь и передал мне мой саквояж. Я заглянула внутрь и увидела, что все мои пожитки на месте, включая Книгу духов. Теперь, когда она снова оказалась у меня, я мигом почувствовала себя увереннее.

Мы прошли обратно в приемную; констебль Ригби так и впился в меня взглядом, будто бездомная кошка, которая следит за мышью. Могу поклясться, в уголках его рта пряталась ухмылка. Раз он так доволен, наверняка потешается за мой счет.

Грудь пронзила острая боль, но я лишь усмехнулась.

– Хорошей вам смены, – на прощанье сказала я.

Возле входа в участок нас поджидала черная карета. На двери золотой краской был нарисован вензель, бархатные занавески задернуты. Бывало ли в этом унылом лондонском переулке нечто столь же роскошное? Кто такой этот его господин?

Кучер помог мне подняться в карету. Следом вошел мистер Локхарт и с хриплым стоном опустился на сиденье рядом со мной. Обивка из темно-синего атласа с отделкой золотым шнуром была такая мягкая, что я боялась ее испортить. Над нашими головами горели медные лампы, отбрасывая приглушенный свет.

Щелкнул кнут, и мы тронулись.

– До побережья и Сомерсет-Парка полдня пути, – сообщил мне мистер Локхарт. Трость он прислонил к двери. – К полуночи доберемся.

– К полуночи? – Я никогда не выезжала за пределы Лондона.

Карета наехала на кочку, и трость качнулась ко мне. В свете лампы рубиновые глаза вспыхнули и подмигнули. И тут я отказалась от своего плана побега. Если у них такая роскошная карета, какое же великолепное тогда поместье? Дом Хартфордов был солидным, но, сдавалось мне, по сравнению с Сомерсет-Парком он просто пристройка для слуг. Чтобы накопить на билет на поезд, мне пришлось полгода давать спиритические сеансы. Столько же, а может и больше, я могу заработать за одну ночь.

Где-то в городе четыре раза прозвонили церковные колокола. Я представила, как мой поезд отправляется без меня. За окнами экипажа пролетали мрачные лондонские улицы. Ну и скатертью дорожка, подумала я.

Мистер Локхарт зевнул.

– Уверен, у вас множество вопросов, но мне лучше немного отдохнуть. – Он кашлянул напоследок и закрыл глаза.

Вот и славно, мне требовалось время, чтобы все спланировать. Я наблюдала, как поднимается и опускается его грудь. Вскоре он задышал ровно, как человек, который спит, словно убитый.