Убийства никого не красят - Сельма Эйчлер

— Привет, Дез! Как раз собирался с тобой связаться, — вежливо заверил Филдинг, когда я позвонила ему с работы. Сейчас он много больше напоминал моего старого доброго знакомого Тима Филдинга.

— Правда? Что случилось? — осторожно осведомилась я.

— Во-первых, мы проверили алиби твоего паренька, и соседка подтвердила, что он был у неё с шести до половины десятого.

— Полагаю, ты разрешил ему вернуться в больницу?

— Наверное, в данный момент он там и находится. Но самое главное, я хотел перед тобой извиниться. Не знаю, какой бес в меня вселился. Жена даже пригрозила порубить меня на кусочки и выкинуть в мусоропровод.

— Это не расследование, а головная боль.

— Золотые слова! Всё равно нет мне прощения. И поскольку я виноват, за мной обед — если тебе не противно сидеть со мной за одним столом.

— Смотря куда ты меня пригласишь.

Филдинг рассмеялся и предложил встретиться в конце недели. Я не преминула воспользоваться его покаянным настроем:

— Послушай, Тим. Питер рассказал тебе о Шарлотте Бромли?

— О ювелирше? — Он опять рассмеялся. — Мы и без него все знали. Подружка близнецов, которая живёт в их доме, давно нам о ней поведала.

— А откуда взялось кольцо?

— Обещаешь помалкивать?

— Конечно.

— На руке выжившей девушки было кольцо. Но мы считаем, что об этом никто не должен знать. — Он подождал, пока я что-то промычала в знак согласия. — Дежурная медсестра заметила кольцо, когда девушку привезли в реанимацию, и, сняв его, положила в ящик стола для сохранности. Однако на следующий день она кольца на месте не обнаружила. Медсестра была новенькой и испугалась, что ей попадёт. Да и кольцо особой ценности не представляло — не бриллиантовое ведь, — к тому же эта дурёха не понимала, насколько оно важно для нас. Вот и промолчала. Но неделю спустя, когда рылась в том ящике, наткнулась на кольцо. Оно застряло между дном и стенкой. Медсестра отнесла его начальнице, рассказала всё, как было, а начальница передала кольцо мне.

— Вроде Питер говорил, что кольцо с аметистом. — Информацию моего клиента нелишне перепроверять, как я уже не раз убеждалась.

— Аметист фиолетовый?

— Да.

— Значит, с аметистом.

— Весьма вероятно, что Бромли знает, кому оно принадлежит.

— Я тоже надеюсь. Пока никто сказать наверняка не может. Бромли вернётся на следующей неделе, тогда всё и выясним.

Сердечно распрощавшись с Филдингом — не всё же ему бросать трубки! — я занялась счетами. А потом просто сидела за столом и думала. И надумала: а не сделать ли красивый жест и не простить ли себя за то, как безмозгло вела расследование до сих пор?

Признаю, я наделала кучу ошибок. Но ведь это только моё второе дело об убийстве. Если я когда-либо возьмусь за третье — в чем сильно сомневаюсь, — то справлюсь куда лучше. (Хуже просто некуда.) Кроме того, опытный Филдинг пока тоже не мог похвастать успехами. Ведь он, как и я, полагал, что близнецы унаследовали деньги от родителей. Или только делал вид? Неужто он меня водил за нос! Ну я ему устрою!..

Мой внутренний монолог прервала Джеки.

— Стюарт Мейсон в приёмной, — сообщила она по переговорному устройству.

Какой приятный сюрприз! С началом налогового сезона наше общение со Стюартом свелось практически к нулю. Мы беседовали с ним не более двух раз — да и то очень коротко, — с тех пор как он выкроил время, дабы отметить свой день рождения. Я уж думала, что не увижу его до мая.

— Был у клиента здесь, неподалёку, — пояснил Стюарт, когда я вышла его поприветствовать, — и решил заглянуть к тебе: вдруг ты свободна? Тогда мы могли бы наскоро пообедать.

* * *

Наскоро не получилось. Мы отправились в китайский ресторан, где подавали совершенно фантастическую утку по-пекински, и налопались до одурения разнообразных деликатесов. При этом мы непрерывно болтали, как и положено хорошим друзьям, которые давно не виделись.

Стюарт первым делом осведомился о прогрессе в расследовании.

— Кое-какой наблюдается, — сообщила я, — но ставить точку ещё очень рано. — И замялась, размышляя, стоит ли сказать, как он был прав, советуя проверить алиби Питера. Нет, скорее предпочту быть отданной на съедение диким зверям, чем признаюсь в чем-нибудь подобном. Одно дело позориться перед Эллен, и совсем другое — перед Стюартом. — Ты выглядишь усталым, — сменила я тему.

— Я уже ничего не чувствую, даже усталости. Впрочем, из тебя энергия тоже не бьёт ключом.

— На самом деле я в растерянности. Я знаю, что я что-то знаю, но не знаю что. Понимаешь?

— Боюсь, понимаю, — усмехнулся он. — И это меня очень беспокоит. Почему бы тебе не уехать ненадолго? — То же самое Стюарт предлагал мне, когда я билась над предыдущим убийством. — Мой брат с женой всё ещё владеют домиком в деревне, и в это время года они туда не ездят. Уверен, они с радостью сдадут тебе помещение на несколько дней… да на сколько пожелаешь, лишь бы ты убралась оттуда к июлю, — пошутил он. — Серьёзно, отдых освежит тебя, прояснит мозги, придаст сил.

— Спасибо, но сейчас мне никакой отдых не поможет. — Он попытался было возразить, но я его опередила: — Правда, Стюарт, я не могу всё бросить и уехать. — И, прежде чем успела прикусить язык, ляпнула: — А почему бы нам не дождаться, пока закончатся налоговый сезон и моё расследование, и не отправиться туда вместе?