Зверь - Кармен Мола

не сразу понял, что происходит, но вскоре вспомнил пыточную «кобылу» инквизиции. К лебедке привязали и петлю, накинутую на шею Хуаны. Рукоятки начали вращаться, веревки растянули конечности девочки и врезались ей в шею. Диего не мог поверить своим глазам. Поддавшись порыву, он вскочил:

— Остановитесь! Вы с ума сошли!

Наступило секундное замешательство. Великий магистр бросил взгляд на своих помощников. Одного незаметного жеста оказалось достаточно, чтобы несколько человек скрутили Диего:

— Отпустите меня! Это же ребенок! Что вы творите?

Распорядитель церемонии, занимавший ближайшую к кресту нишу, возвысил голос:

— Да освободится душа от нечистого тела!

Еще два поворота рукояток. Визг лебедки напоминал вопли свиньи на бойне. Через секунду рука и нога отделились от тела. Кровь хлестала рекой, а Диего кричал от ужаса и беспомощности, глядя на растерзанного ребенка. Еще один поворот лебедки оторвал девочке голову.

— Помолимся о том, чтобы жертвоприношение было принято благосклонно.

Некоторые из присутствующих начали читать молитву на латыни. Великий магистр прошел через зал с серебряным кубком в руке и поставил его в дарохранительницу. Диего все еще кричал, проклиная кровавое сборище:

— Убийцы! Обезумевшие сектанты! Я пойду в полицию!

— Никуда ты не пойдешь.

Это произнес тот же человек, что призывал к жертвоприношению. Диего узнал Асенсио де лас Эраса. Дипломат подошел к нему, держа правую руку в кармане. Была надежда, что он достанет крест, но в его руке оказался нож. Вонзив его Диего в живот, де лас Эрас несколько раз провернул его в ране, кромсая внутренности.

От страшной боли ноги Диего ослабели и подогнулись. Перед мысленным взором закружились видения, растерзанная девочка, хмельные ночи с Доносо, улыбка и поцелуи Аны Кастелар, последние объятия Лусии, умолявшей найти ее сестру. Потом перед его глазами осталась только чернота.

Он рухнул на пол.

Асенсио де лас Эрас, опустившись рядом с ним на корточки, осторожно поднял руку мертвого Диего и снял с его пальца перстень.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

_____

1

_____

Мадрид, 21 июля 1834

Лусия никогда не пробовала таких вкусных блюд, как те, что готовили на кухне Аны Кастелар. Ана приносила их в квартиру Диего: из мяса, сливок, морепродуктов… и еще то, что девочка любила больше всего, — сладости.

— Если будешь столько есть, заболеешь.

— Болеют оттого, что нечего есть. Уж я-то знаю.

Ану смешили ее дерзкие ответы и забавные истории о Пеньюэласе, о прачках, о соседях по кварталу… Но все неизбежно заканчивалось печальными воспоминаниями Лусии о смерти Кандиды и Элоя и тоской о пропавшей сестре.

— Не очень-то справедливо обошлась с тобой жизнь, если даже работу в публичном доме ты считаешь удачей.

— Львица по-своему заботилась обо мне. Дочь Дельфины, Хуана, сейчас, наверное, там же, где Клара. Вдруг мы найдем их обеих?

Окрыленная новой надеждой, Лусия принялась фантазировать, как они разыщут похищенных Зверем девочек. В этой истории было все: раскаявшийся подельник Марсиаля Гарригеса, ключница, изучившая каждый закоулок крепости, где были заперты девочки, путешествие по лабиринту, спроектированному безумным архитектором. Диего, Ане и Лусии в конце концов удалось найти Клару и Хуану. И всех девочек, ожидавших спасения. В этой истории были и встреча, и объятия, и ликование. Ана не в первый раз слушала выдумки Лусии, ей уже были знакомы рассказы о денежном фонтане, о сокровищах, спрятанных в канализационных трубах Мадрида, и о тайном языке облаков.

— Когда все закончится и ты выучишься грамоте, обязательно запиши эти истории. Мы договоримся, чтобы их опубликовали, Диего тебе поможет, и ты разбогатеешь. Станешь вторым Сервантесом.

— Но с двумя руками.

Обе засмеялись. Лусия только вчера узнала о существовании писателя Сервантеса, автора «Дон Кихота», у которого не было руки. Она и представить себе не могла, что некоторые люди занимаются писательством и получают за это деньги, хотя слышала, что именно так зарабатывает себе на жизнь Диего.

Ане пришлось уйти: ее ждали в лазарете Вальверде, но она обещала прийти завтра и продолжить обучение.

— Когда вернется Диего, попроси его прислать мне весточку.

Ана не подавала виду, но Лусия знала, что она волнуется. Диего сутки не появлялся дома, не пришел даже ночевать — такого никогда еще не бывало. Вчера он ушел, забрав перстень, и с тех пор от него не было никаких вестей. Несмотря на выдумки Лусии, обеих тревожило предчувствие: с Диего наверняка что-то случилось.

Ана ушла, а Лусия старалась не думать о плохом: может, Диего день и ночь занимается расследованием и вот-вот освободит Клару. Может быть, сейчас раздастся стук в дверь, она откроет и увидит Диего и Клару. Время ползло слишком медленно, и Лусии приходилось чем-то себя занимать, чтобы не впасть в отчаяние. Она снова попыталась прочитать статью, которую Диего писал перед уходом. Но, хотя она уже узнавала отдельные буквы, в слова они еще не складывались. Она могла разобрать только: «Зверь», «убийца», «ритуал» — и ей становилось очень страшно за Клару, а в голове возникали картины, похожие на ночной кошмар.

Услышав, как в замочной скважине поворачивается ключ, она забыла, что обещала Диего спрятаться, если не будет уверена, что пришел именно он, и помчалась к двери.

— Диего!

Но вошел не Диего, а полицейский с повязкой на глазу, который гонялся за ней в том приюте. Он ее нашел и теперь арестует. Куда бежать, если единственный выход — дверь, которую он перекрыл?

— Я знал, что ты здесь, — процедил он сквозь зубы.

Лусия попятилась вглубь комнаты, выставив перед собой руки. Отступая, она жалобно умоляла:

— Нет-нет, пожалуйста, не сажайте меня в тюрьму! Я должна найти сестру. Если бы я не убила Зверя, он убил бы меня…

— Диего мертв, на него напали.

По дороге Доносо обещал себе найти менее жестокие слова, но в последний момент не смог смягчить правду. Возможно, причиной была не только его растерянность, но и то, что, объявляя о смерти друга так резко, он мстил девчонке за то, что она задурила Диего голову своими выдумками.

— Как? Кто напал?

— Неизвестно. Его нашли неподалеку от арены для боя быков. Возможно, грабители…

Но Лусия была уверена, что это не грабители.

— Это Зверь, — решительно сказала она.

— Зверь мертв! И чтобы я больше не слышал этого слова! — яростно крикнул Доносо.

Лусия отступила еще на шаг, испугавшись, что полицейский сейчас влепит ей пощечину. Налетев на кровать, она упала на листы с незаконченной статьей Диего. На слова, которые пыталась прочесть и которые до сих пор плясали у нее перед глазами. «Убийца», «тайное общество», «перстень», «девочки».

Доносо взял себя в руки. Громко сопя, он принялся расхаживать по комнате, будто что-то искал. Он заглядывал во все ящики, рылся в письменном столе. Наверное, лучше было бы промолчать, но она не смогла сдержаться:

— А если этих Зверей много?

— По мне — пусть разорвут в клочья всех девочек Мадрида. Я тебе уже сказал: тема Зверя закрыта. Если еще раз о нем услышу, выбью тебе зубы.

Лусия почувствовала, что перед ней разверзлась пропасть. Сначала Элой, теперь Диего. Как будто от нее исходила смертельная зараза, поражающая любого, кто к ней приближался, любого, к кому она испытывала добрые чувства. Элой, застенчивый мальчик с синими глазами, пришедший ей на помощь, хотя они даже не были знакомы. Диего, по-отцовски заботившийся о ней, уступивший ей кровать и маявшийся по ночам в кресле, обнимавший ее с сочувствием, какое проявляла к ней только мать, и обещавший, что сделает все, чтобы ей помочь. Теперь и Элой и Диего стали пищей для червей.

Пропасть становилась все глубже, и Лусия почувствовала соблазн шагнуть в нее, упасть, разбиться вдребезги. Горячие слезы обжигали глаза. Но навстречу боли, которой она готова была сдаться, поднялось воспоминание