Звезда волхвов - Арина Веста

— Книга, написанная «внутри и отвне», о которой писал Иоанн в своем Откровении?

— Вы порядочно осведомлены, — усмехнулся Черносвитов. — «Перевертыш» — один из признаков священных текстов.

— Разве это возможно?

— Только в том случае, если каждая буква содержала в себе целое понятие. Любую букву или черту, как философский символ, можно изучать бесконечно долго, открывая все новые и новые связи. Этой книге, должно быть, не менее семи с половиной тысяч лет.

— Откуда такая точность?

— Исконное русское летоисчисление идет от «Сотворения мира». Так звалась древняя рукописная книга. Может быть, когда-нибудь откроются тайны древних библиотек. — Черносвитов поставил странное ударение на предпоследнем слоге. — И мы по-иному взглянем на свою историю.

— Икона была доставлена из Свято-Покровского монастыря, — заметил Севергин. — Ваша протеже Лада Ивлева погибла в его окрестностях. По-вашему, это совпадение?

Черносвитов умолк. Морщины по бокам его худого, точно высушенного лица углубились.

— Постойте, постойте… Еще одно совпадение! По-моему, я вас где-то уже видел… Ночь… Сад «Эрмитаж»… Вы шли по аллее рядом с красивой дамой… Все ясно… Это она вам рассказала о Барятинском. Никогда не надо верить тому, что говорят женщины. Флора приревновала меня к своей сестре, только и всего… Поэтому и нафантазировала Бог весть что.

— А мне думается, что в ее словах гораздо больше правды, чем фантазий.

— Вы были на похоронах Лады? — внезапно спросил Черносвитов.

— Нет, не довелось.

— Ее похоронили у северной стены Новодевичьего, где открыт новый некрополь. Помните, у Пушкина в его «Сказке о мертвой царевне»: «Так свежа, тиха лежала, что лишь только не дышала…» Все, кто прощались с нею, заметили, что она нисколько не изменилась.

— Да, меня это тоже удивило, когда было найдено ее тело.

— Она будет лежать в земле, но тело ее не истлеет. Это знак святых и посвященных в таинства. Нетление пытались имитировать египетские жрецы-канопы, когда изобрели бальзамирование. Теперь вы понимаете, за какое дело вы взялись? Оставьте эти материи, они не для вас. Поезжайте в свои Сосенцы и ловите там мелких жуликов.

Они возвращались через «Арсенал», и Черносвитов походя взял с музейной витрины коллекционное ружье. Глядя прямо в глаза Севергину, он сказал безо всякого выражения.

— Я знаю все про вас и Флору. Вы сломали мой любимый цветок… Я растил ее, как розу в саду, обрезал шипы и делал благородные прививки. Вы разбудили в ней животное, лживое и жадное до удовольствий, готовое всадить нож в спину кому угодно. Даже мне, своему учителю. И сами вы — тот еще герой! Вы нарушили свой священный долг и присягу. Вас бы следовало самого застрелить, но я не трону вас. Или трону, но не сегодня…

Черносвитов говорил спокойно, почти ласково, и со стороны они походили на людей, внезапно нашедших общую интересную тему. Они пустились в обратный путь.

— Не думаю, что вы обладаете достаточной силой воли, чтобы спустить этот курок, — сказал Севергин, сдерживая зевоту.

Бессонная ночь отозвалась усталостью и отупением.

— Мы обладаем достаточной силой, — усмехнулся Черносвитов.

— Кто это «Мы»?

— Мы единственные обладаем реальной силой в этом мире подлогов и откровенной шелухи. Вы идете по следам, ищете истину, но не знаете ее даже о себе, не говоря уже обо мне, и о Флоре. Я расскажу вам притчу, которая, возможно, что-то объяснит вам, хотя на это мало надежды.

У Божественного Юпитера родилась дочь. Вся краса мира не стоила одного взмаха ее ресниц. Отец нарек ей имя — Истина, и выпустил в мир нагою. На прощание Он сказал:

— Ты будешь ходить по миру, проповедуя добро, но люди будут гнать тебя из своих храмов и из своих сердец.

Ты будешь настолько прекрасна, что дурни будут бросать в тебя камни.

И только мудрец увенчает тебя короной и разделит твою судьбу, а влюбленный художник оденет тебя в символы.

И я не оставлю тебя, я везде и всюду пребуду с тобою, потому что твой голос — это мой голос.

Вы думаете, что Флора, эта Нагая Истина, выбрала вас? Дудки! Десять лет назад я увидел ее впервые. Был холодный день в конце октября, из дверей гастронома вырывался теплый пар, и прохожие торопились окунуть в него озябшие носы. И тут я увидел девочку. Она была в черном трико, в короткой кисейной юбочке и балетных тапочках, привязанных лентами к тонким лодыжкам. Этот нежный эльф на минуту сбежал из балетного класса, чтобы скорее купить горячую булку и слопать ее тут же. Она прекрасно знала, что для занятий классическим танцем необходимо сохранять строжайшую диету, но она съела ее с откровенной жадностью, и я понял, что нашел юную преступницу, готовую нарушить любой самый строгий запрет ради своих желаний. Она была обсыпана хлебными крошками и пахла свежим юным потом, как пахнет развороченный весенний муравейник. Я узнал о ней все, я с религиозным содроганием стерег день ее первого цветения, как японец ждет цветения сакуры. И я легко овладел бы ею, едва она вышла из отроческого возраста. О, нет! Никакой куртуазной педофилии в стиле папаши Гумбольта — я взял в плен ее душу и увел ее из мира унылого труда и пошлых законов воздаяния. Я освободил ее и подарил ей мир, полный изощренных ощущений, музыки и страсти. Мне не обязательно грубо обладать женщиной и проливать в нее свое семя, но мое обладание любой понравившейся мне дамой, обладание страстное и немедленное, гораздо полнее и ярче вашего, потного, с одышкой, животного соития. Я не расточаю своих сил, своих соков и чувств, я экономен и в силу этого богат и бессмертен.

Я купил для своей танцовщицы маленький замок в центре Москвы. И тут появились вы, стойкий оловянный солдатик об одной ноге, ибо вторую вам недодали по забывчивости. Оловянная башка солдатика решила, что у красавицы тоже одна нога, а значит, она ему близкая родня. Видите ли, он был хром не только на ноги. А чего не хватало красавице? Ах, вот в чем дело, ее хозяин, черный тролль, не мог ей подарить одного — ту горячую, украденную булку, которую она привыкла есть тайком, задыхаясь от безнаказанности. Вы — вкусный румяный пирожок на ее пути. А я изредка позволяю ей наедаться вдоволь!

Вы, господин следователь, не страшны мне. Я вижу вас насквозь: вы просты, как букварь. Но будьте осторожны! За близость с женщиной, подобной Флоре, мужчины платят душой и судьбой. В древности жрицы были обязаны хранить целомудрие — необузданная сила любви порождает бури…

Севергин был взбешен, но внешне остался спокоен и даже равнодушен.

— Не увлекайтесь, Касьян Ярославович, не преувеличивайте своих возможностей. Красивые игрушки не могут заменить любви. Мы с Флорой не нарушили никаких законов. Ваше семя, господа Кощеи, мертво и холодно. Оно убивает. Потому вы охраняете своих пленниц, не смея их коснуться…

— Ах, вот как далеко зашло…

Тяжелая дверь из мореного дуба закрылась, щелкнул замок.