Бригадир - Стоун Пайпер

прыгали через обручи, любой, кто был лоялен к Росси, имел прекрасную возможность лучше следить за ситуацией и находить дополнительную конфиденциальную информацию. Я откинулся назад, глядя на Вадима. Это было не обязательно что-то, чего я не знал. «Мне нужно задать тебе более конфиденциальный вопрос».

Вадим, казалось, удивился, но понял, о чем я собираюсь спросить.

«Мы гордимся тем, что наш альянс не хранит определенные секреты». Лучано усмехнулся. У обеих организаций были секреты. Невозможно, чтобы мы делились всем. Почему это произошло?

«Как ты знаешь, мой брат приехал в Нью-Йорк на деловую встречу с Росси и армянской группой. Для меня это стало неожиданностью, но мой брат всегда игнорировал мои деловые и элементарные опасения по поводу опасности. Так сказать, джокер. Я не верю, что для него все прошло так, как он ожидал. Есть ли вероятность, что ты знал об этой встрече или принимал в ней ограниченное участие?»

Лучано фыркнул, переводя взгляд с одного из своих людей на другого, которые рассмеялись, словно по команде. «Ты очень умный человек, бригадир Кузьмин, человек, которым я восхищаюсь и которого уважаю. Однако спрашивать меня, буду ли я когда-либо вести дела с этими мерзкими армянами, — это пощечина».

«Без обид, дон Бернарди, но некоторые сложные вопросы необходимо задать».

Лучано усмехнулся. «Я так и думал. Не в обиду твоей семье, но твой брат сделал несколько неудачных инвестиций, яма, которую он вырыл для себя, достаточно широка, чтобы его в конечном итоге проглотили. Ни одна из организаций не могла взять на себя такую ответственность. Слухи в любом случае не были хорошими в нашем кругу. Не то чтобы русских любили. Насколько мне известно, его предложение было отклонено. Если армяне имеют к этому какое-то отношение, то они наемники и ничего больше. Это вполне вероятно. И если позволить твоему брату войти в их ряды, это может привести к утечкам».

«Хорошее замечание», — сказал Вадим. «Это нас нисколько не приблизило».

«Есть группа из Филадельфии, за которой я внимательно наблюдаю. Возможно, их стоит изучить вашим экспертам», — предложил Лучано.

«Неплохая идея», — сказал Александр. «Я с этим разберусь».

Почему было такое чувство, будто этот человек бросает нам кость? Да, мы выкладывали некоторые из своих карт, редко хорошая идея, но это было что-то другое. Я бросил Вадиму еще один взгляд, и я не был уверен, чувствовал ли он то же самое или нет. Я знал, что лучше не давить.

Я также знал, что итальянец не хотел никого обидеть. У них были особые имена для нас, как и у нас для них. По-старому. Но наши организации отличались тем, что Лучано все еще концентрировался на своих не слишком щепетильных делах, разбрызгивая очень хорошее казино, которое было относительно новым. Из того, что я слышал от Алекса, его собственная дочь попросила его сменить направление.

Рафаэлла могла бы управлять казино после его смерти.

Если бы Алекс позволил.

Черт, мы трое тоже были старой закалки, по крайней мере, в плане женщин. Мне это нравилось больше, чем я думал.

Алекс одарил меня долгим и тяжелым взглядом. «Не волнуйтесь, дон Бернарди, мы тоже не особо любим итальянцев».

Все рассмеялись.

«В какие неприятности попал мой брат?» Конечно, у меня была идея. Всю свою взрослую жизнь мой брат не мог удержаться от ставок на скачках в Калифорнии. До недавнего времени он выигрывал, сводя ставки к минимуму.

«Такого рода, которые обычно приводит к сломанным костям и трупам, плавающим в реке Гудзон». Лучано не моргнул, когда посмотрел на меня. «Я могу ошибаться, но он был в обеих группах из-за большой суммы денег. Я слышал, что это было сделано для того, чтобы попытаться профинансировать его терпящую крах компанию, но я могу ошибаться. Если мои источники верны, долг был прощен, потому что твой брат обеспечил выплату большей части того, что он был должен, но это также оставило неприятный привкус во рту. Они могли ожидать кровопролития в тот день. Они дикари».

Я потер лоб. «Я могу понять. Мой брат весь такой светящийся и тчеславлый, что многих отталкивает».

Лучано рассмеялся. «Мне нравятся мужчины, которые выходят за рамки, но только если у них есть полный контроль. В любом случае, я бы не беспокоился об этом. Оба синдиката не хотят иметь ничего общего с Лос-Анджелесом. Зачем им это, когда Большое Яблоко полностью созрело для сбора? Старики, такие как я, вымирают и появляются новые поколения, такие как вы. Власть — это нечто совершенно иное, чем во времена моей молодости».

Вадим фыркнул. «Значит, они считают, что у Большого Яблока есть недвижимость и темперамент, которым можно поделиться. Они не понимают цепочек команд».

Лучано поднял свой бокал, кивнув в знак уважения. «Нет, они не понимают. Мы их научим. У тебя сердце льва, Пахан. Неудивительно, что люди тебя уважают».

«Спасибо, дон Бернарди».

Праздник любви уже чертовски надоел.

«Нам нужно продолжать обеспечивать дополнительную коммуникацию, чтобы ни одна из организаций не оказалась в замешательстве», — вставил я, и это было правдой.

«Согласен», — сказал Лучано. Он кашлянул, и мы все трое посмотрели друг на друга. «Как я уже сказал, я старый человек. Я не задержусь на этой земле надолго. Я бы с удовольствием познакомился с внуком, прежде чем покину этот мир. Я бы также хотел, чтобы он продолжал быть мостом между нашими семьями».

Конечно, он смотрел прямо на Александра. Мы не учли тот факт, что если бы у него и Рафаэллы родился сын, его можно было бы считать новым доном семьи Бернарди. Даже если бы его половина крови и фамилия были русскими.

Мысль была довольно авангардной для синдиката старой школы. Но не плохой.

Александр ухмыльнулся. «Я обсужу это с моей прекрасной невестой».

Лучано был очень доволен, его улыбка сияла. «Я предоставлю вам любых дополнительных солдат, если это необходимо, пока это неудобство не будет устранено».

Вадим поднял бокал. Протокол. Политика. Это было все еще жизненно важно и необходимо в это время раздоров и волнений. «Как всегда, дон Бернарди, вы полны благодати. Мы можем принять это во внимание».

Лучано поднял свой бокал, встретившись взглядом со всеми тремя из нас. «А теперь давайте преломим хлеб. Я все еще очень голодный человек».

По крайней мере, прошел еще целый час, и, как обычно, мы втроем были готовы вернуться к работе. Плюс, я не хотел оставлять Шантель одну надолго. И у меня была еще одна встреча. Или я на это надеялся.

Когда мы вышли на улицу,