Братство обреченных - Владислав Куликов

При этих мыслях его душа взмахнула крыльями и… осталась на земле. Трудно, трудно взлететь вверх. Даже если летишь к дому, даже если, может быть, заканчивается самая черная полоса в твоей жизни…

Когда-то давно он очень хорошо летал, мог соперничать с птицами. Но с тех пор его душа потяжелела. Как у лебедя, который не может сразу подняться в небо. Он разбегается, махая со всех сил крыльями, и бьет по воде мощными перепончатыми лапами. Тяжело стучит сердце, колотится кровь в висках. Удар, еще один удар, что-то давит к земле. Но он стремится ввысь каждым взмахом, каждым вздохом. Еще удар! В ту секунду, когда кажется, что сил больше нет, мощная волна приподнимает его вверх. Он летит, он снова летит!

В ушах шумит воздух, обтекающий душу со всех сторон. А где-то внизу остается все мелкое, низкое, подлое. Он летит к дому! Он снова свободен!

«Я уеду отсюда! — твердо сказал внутренний голос Куравлева. — Наступит час — и я обязательно уеду! Это не навсегда! Стены, решетки, замки, вы больше не удержите меня!!! Ваше время истекает, вы слышите это?! Господи, как же хорошо жить!!!»

* * *

Но то были мечты. Что же дальше? Теперь все зависело от Ветрова, который готовил себе завтрак на уютной кухне. В Москве. В совсем другом мире.

* * *

Андрей Ветров готовил гренки. Это было его личное праздничное блюдо. Он вспоминал о нем, когда требовалось поднять настроение… Или когда ему, наоборот, было хорошо… Или когда душа томилась чем-то непонятным…

Да просто когда хотелось есть, а под рукой ничего не было, он готовил гренки. И наступал праздник.

Андрей намазал белый хлеб маслом и положил его на сковородку, маслом вверх. Включил медленный огонь и закрыл крышкой. Это был первый этап: масло таяло, пропитывая хлеб.

«Когда же я смогу купить квартиру? — подумал Андрей, взбивая в миске желтки. — После этой статьи мне поднимут зарплату. Может, кредит взять? Да не, зачем связываться: деньги скоро рекой посыплются… Или потекут рекой… Не важно… Что там шкварчит?»

Он заглянул под крышку. Желтые кусочки масла еще оплавлялись на хлебе.

«Нет, вроде не подгорает, — Андрей приподнял ломтики хлеба. — Телевизионщики будут локти кусать, когда узнают какое дело упустили! Это же готовый сюжет и для «Криминальной России», и для «Человека в законе», и для «Объективного расследования». Да для любой передачи. Тут же кино можно снять! А теперь все: авторские права у меня. Откупайтесь, господа. Интересно, сколько квартиры в Кунцеве стоят? Нравится мне этот район… А в Бабушкино не поеду. И в Бирюлево тоже. Это исключено… Так, огоньку добавим. Чудненько!»

Теперь он стоял у плиты и контролировал процесс. На большом огне хлеб должен поджариться. Так, чтобы появилась хрустящая корочка. Чуть передержишь — сгорит. Недодержишь — не стоило и затевать.

«Так, так, еще чуть-чуть. — Он внимательно наблюдал. — Вот будет фокус, если Куравлев действительно убил. Ха-ха. Не волнует: вы, ребята, ничего не доказали. Вы что думаете, законы для того пишут, чтобы в тюрьму было легко сажать? Не-ет! Вы, господа юристы, ошибаетесь… Черт, масло брызжется… Ожог будет…»

Он перевернул ломтики и залил их взбитыми яйцами. Тут тоже важно не переборщить. Мало яиц — не то. Много — получится омлет. А в гренках все-таки главное — хлеб.

«Телевизионщики сначала мало предложат, надо будет поторговаться», — рассуждал Ветров, накрывая на стол. Гренки у него удались на славу. И не было большего удовольствия, чем брать прямо рукой сочный хлеб с хрустящей корочкой. А потом запивать его обыкновенным растворимым кофе…

«Какое чудесное утро! — подумал Андрей, чувствуя приятное тепло в животе. — А то ли еще будет!»

На работу он не шел, а летел. Казалось, что там ждет оркестр, играющий туш. Но ничего такого, разумеется, не было.

«Дайте только срок! — подумал Андрей, поднимаясь на лифте. — Я стану большим и важным». Его грудь раздувалась, он уже чувствовал себя великим начальником, вплывающим в редакционный коридор. «Главное при этом — не растолстеть. Это будет трудно. Но — справлюсь. Интересно, как оно: проснуться знаменитым? Ничего, скоро узнаю».

Когда он вошел в кабинет, там уже была Ольга Азарова.

— Привет, Андрюша, рассказывай, как съездил.

— Прямо скажу: неплохо съездил. — Он пересказал вкратце командировку и положил на ее стол кипу документов.

— Значит, так, самое сильное место — это генная экспертиза, — властным тоном произнесла она, просмотрев материалы. — Выбьем ее, и все обвинение рассыплется. Поэтому срочно звони этому мужику.

— Какому?

— Сидорову. — Она посмотрела на одну из бумаг, принесенных Ветровым. — Из Российского центра судебно-медицинской экспертизы. Так здесь написано.

— Но он же дал заключение, зачем его искать? — удивился Андрей. Ему-то казалось, что уже все готово, надо только сесть и написать.

— Пусть он нам что-нибудь расскажет про этот метод. Может, какие-то еще подробности дела Куравлева…

— Вряд ли он скажет больше, чем здесь написано. Да и зачем делать упор на экспертизе? Тут и без нее в приговоре столько дыр! Можно бить в любую!

— Пойми, экспертиза — это основное, — с непререкаемой уверенностью произнесла Азарова. — Ее надо разбить в пух и прах. Иначе нас никто слушать не будет. Пока эти люди уверены в экспертизе, все остальные доводы не имеют значения! А чтобы разбить ее, надо хорошо подготовиться. Поэтому звони.

Андрей вздохнул, так как не хотел ничего усложнять. У него чесались руки сесть и написать. Но он подчинился. Потому что не привык с ней спорить (все равно — бесполезное дело).

Азарова была старше его лет на десять — пятнадцать. Сказать точнее не представлялось возможным. Ей давно перевалило за сорок, но выглядела она на тридцать. Анкетных данных не афишировала. Андрей относился к ней как к мастеру-наставнику. Так уж сложилось исторически. Когда он пришел в редакцию и считался молодым шнурком (хотя за плечами имел службу в пограничных войсках в Таджикистане), она уже давно здесь обитала на правах мэтра…

Этот материал изначально обнаружила она. Но ей было лень ехать в командировку. Поэтому предложила Ветрову поработать на пару. Однако в их связке она была ведущей…

— О, да это действительно знаменитый ученый! — воскликнул Андрей, набрав его фамилию на поисковом сервере в Интернете. — Тут столько ссылок!

— Отлично! Звони.

Ветров набрал номер центра судебно-медицинской экспертизы. Но там сказали, что заведующий отделом молекулярно-генетических научных и экспертных исследований доктор биологических наук Петр Лукьянович Сидоров на больничном. Когда выйдет, неизвестно. Но не скоро.

«Слава богу! — Андрей вздохнул. — Нет, конечно, пусть человек выздоравливает. Не болеет. Жалко его. Всех жалко. Но хорошо, что нам меньше работы…»

— А нет ли еще каких ученых? — спросила Азарова.