Четыре мертвых сестры - Наталья Евгеньевна Масальская

– Терентьев рассказал мне, что такой домик действительно существует, но последние пару лет им никто не пользуется. Боятся. А раньше – да, охотники ночевали там и разделывали туши пойманных животных. Короче, он нарисовал план, как туда добраться.

– Что, прямо сейчас?

– А что, у тебя есть занятия поинтереснее?

Веселость Егора испарилась, остался только привычный скепсис. Он скривил рот, оценивающе глядя на меня, словно ждал, что я передумаю.

– Ладно, на запись можно взглянуть?

– Я ее еле разобрала, поэтому выписала в блокнот. Переписала как есть, ничего не меняла, – на всякий случай добавила я, достала из кармана брюк записную книжку и протянула ее Егору.

– Понятно, – проговорил он равнодушно, похоже, записи не сильно его впечатлили.

– Ну что? – раздраженно спросила я, когда Егор вернул мне блокнот.

– Ничего. Веди.

Не заходя в поселок, мы пересекли поле, желтеющее сорной травой. День клонился к вечеру, и огромный ярко-красный диск солнца почти касался линии горизонта. Он окрасил небо и темные верхушки стоящего перед нами леса багрянцем. Терентьев объяснил, как выйти на тропинку, и мы нашли ее без особого труда. Насколько я помнила, где-то неподалеку – та самая «лысая» поляна, где проходят инициацию поселковые храбрецы, и мне стало не по себе. Я нагнала Егора, быстро шагающего впереди, и засеменила рядом. Я пожалела, что не послушала его, и решила проверить свою догадку именно сейчас. Но я, естественно, не собиралась признаваться в этом, просто старалась держаться ближе к напарнику.

Шли мы довольно долго и почти всю дорогу молчали. Я, конечно, попыталась выяснить, что могло так поднять настроение Егору, но тот, как обычно, отшутился. Говорить об убийстве и расчленениях – страшно, а других тем для непринужденного разговора я придумать не могла. Похоже, Егор был этому только рад.

Наконец лес начал редеть, и мы вышли на опушку, где мрачным призрачным силуэтом вырисовывался на фоне деревьев небольшой бревенчатый дом. Егор остановил меня жестом и направился к домику первым, я следовала за ним. Непохоже, что там кто-то живет. Крыша местами просела и покрылась разводами плесени и мха, маленькие квадратные окна заросли грязью.

Егор взялся за грубую деревянную ручку и дернул дверь на себя. Та подалась и, заскрипев старыми проржавевшими петлями, открылась.

Внутри было темнее, чем снаружи, пахло воском и прелой травой. Через раскрытую дверь проникал скудный свет, очерчивая углы немногочисленной мебели. Я тронула Егора за плечо и протянула ему захваченный из дома Сомовых фонарик. Луч света зашарил вокруг, выхватывая из темноты то край грубо сколоченной деревянной кровати, то покрытую паутиной печь, то заваленный мусором пол. Егор сделал несколько шагов вглубь домика и, подойдя к столу, начал разглядывать его содержимое. Часть столешницы оказалась чистой.

– Ты это видишь? – потрогала я оплывшую до половины свечу. – Еще теплая.

Рядом стояла алюминиевая тарелка, справа от нее – ложка и кружка. Посуда блестела чистотой, непохоже, что она простояла тут несколько лет.

– Может быть, какой-то залетный охотник остановился отдохнуть? – предположил Егор, но в его голосе не чувствовалось прежней уверенности.

– А посуду зачем вымыл, если залетный?

– Ну как? Поел и вымыл. Хотя ты права. Похоже, в домик наведывалась женщина. Ты заметила, посуду словно по линейке ровняли. Это говорит либо о психическом заболевании, либо об отсидке.

– Хочешь сказать, что здесь побывала либо предельно аккуратная женщина, либо мужчина с нарушенной психикой, либо зек?

– Да, но в этот раз я с тобой соглашусь, здесь побывала женщина.

– И что тебя убедило?

– Это. – Егор вытащил из грязной литровой банки недавно сорванный букет нежно-сиреневых флоксов. – Такие же, как в палисаднике Сомовых.

При других обстоятельствах я бы обязательно порадовалась такой похвале от «мистера скупердяя», но при слове «женщина» и виде знакомых цветов все внутри меня сжалось. Именно она приходила недавно в дом, именно она захлопнула люк в попытке убить нас. Никто не мог гарантировать, что эта самая «женщина» не притаилась в каком-нибудь темном углу охотничьего домика и не задумала добить нас здесь, подальше от любопытных глаз. А что, никто даже искать не станет. Кроме Терентьева, никто не знает, куда мы пошли. Захотелось поскорее покинуть дом и убраться из леса подальше.

Разговаривая с напарником, я исподволь осматривала комнату. Свет фонарика, освещающий столешницу, отбрасывал на стены темные подрагивающие тени. Я чувствовала себя абсолютно не защищенной и, съежившись от напряжения, внимательно следила за ярким лучом фонарика, который опять зашарил по бревенчатым стенам, распугивая жмущихся в них бесов.

– Что ты обо всем этом думаешь, Юлек?

– Иволгин прячет здесь Далис.

– Даже так? Ты окончательно решила, что все это – дело рук сумасшедшего писателя?

– А ты нет?

– Нет!

– Даже так? Обоснуй.

– Я никогда не делаю промежуточных выводов. Как только все пойму, ты первая узнаешь мою версию событий.

– То есть ты еще не знаешь, как все случилось?

– Почти. Не хватает какой-то детали, пустяка, чтобы картинка сложилась. Но я никак не могу ее нащупать. Ты же не хочешь получить просто набор правдоподобных предположений? Тебе нужны доказательства.

– Не просто нужны, необходимы!

– Но в одном ты права, здесь была Далис.

– А, то есть в воскрешенного обрядом монстра ты веришь, а в то, что Иволгин заранее подготовился к убийствам и нашел способ избежать наказания, убив вместо себя двойника, – нет? Егор! – Я остановилась, чтобы заставить его продолжить разговор. Меня уже достало, что он называет себя моим напарником, а делюсь информацией только я.

– Все это наивные рассуждения девочки, которая начиталась романов.

– Так, значит? Когда у тебя чуйка – это называется опыт, а когда у меня – наивность перечитавшей романов девочки? А не пошел бы ты, Москвин! – Я обхватила себя руками и направилась к выходу. «Будет еще меня поучать, хамло!»

Когда мы вышли из домика, уже наступила ночь. Где-то там, высоко над кронами деревьев, был еще вечер. Небо окончательно остыло после знойного дня и вместо жарко-алого стало прохладно-лазурным. Поднялся ветер, зловещие черные кроны деревьев качались над нашими головами. Лес наполнился шумом и шелестом, будто протестовал против нашего вторжения и хотел, чтобы мы поскорее убрались отсюда. Этого же хотела и я. Спотыкаясь о выступающие корни деревьев и без конца цепляясь за ветки, я поминутно вглядывалась в зазоры между стволами в надежде увидеть вдали очертания поселка и вздрагивала от каждого непонятного звука…

Вернувшись в дом Сомовых, мы застали Кирилла и Ингу на веранде за кипящим самоваром.

– Я же говорил, сейчас вернутся, а ты не верила. Садитесь с нами чай пить.

Инга, не дожидаясь, пока мы поднимемся