Граница надежд - Николай Павлов

Дверь оказалась запертой. У меня был свой ключ, но я изо всех сил нажимал на кнопку звонка. В доме стояла тишина.

Открыв дверь, я вошел в квартиру и остановился в прихожей. Был уверен, что в одной из комнат нет никого, но в детской...

Вошел туда. Прижав к щеке тряпичного мишку, Сильва спала крепким сном. Я решил не будить ее, тихо вышел, прикрыл дверь и на первом попавшемся листке бумаги написал:

«Забегал на минутку. Сильва спала. Тебя не застал. Пожалуйста, подумай, в чем ты нуждаешься. Скоро приду.

Велико».

Ничего больше и не нужно было говорить.

По ледяным дорожкам на тротуарах катались дети. Я почувствовал, что мои ноги теряют устойчивость на этом сверкающем льду, и замедлил шаг. Того и гляди поскользнешься, упадешь и насмешишь детей. А разве жизнь не похожа на огромный каток? Одни падают, встают, а другие демонстрируют свое равновесие. Играют...

В штабе царило странное оживление. Не успел я войти в коридор, как мне доложили, что меня ждет начальник штаба капитан Генчев.

— Капитан Генчев, через полчаса командиров батальонов ко мне! Принесите мне и штатное расписание!

Я отдавал приказы, а Генчев смотрел на меня, но с места не сдвинулся.

— Товарищ майор, в кабинете вас ждут люди!

— Что за люди?

— А разве поручик Свиларов не нашел вас?

— Я спрашиваю: какие люди и при чем здесь Свиларов?.. Никто меня не находил; а почему, собственно, нужно было меня искать? Я не заблудился, и мне не нужна охрана. Ты знал, где меня можно найти. Или забыл мой телефон?

— Товарищ майор, я знал, где вы находитесь, и телефон не забыл, но...

Я зашел в кабинет капитана Генчева. Хотел в его глазах прочесть то, что он собирался мне сказать, но капитан смотрел на меня то ли смущенно, то ли виновато.

— Ваш вестовой, рядовой Кочо Ангелов...

— Умер, что ли?

— Хуже. Сбежал. Сегодня ночью вместе с одним солдатом из хозяйственной роты.

— Ночью?

— Их побег обнаружили к десяти часам утра, когда командир хозяйственной роты вернулся с товарной станции.

Он продолжал говорить, а я мысленно перенесся в сорок шестой год. Тогда, в сорок шестом, сбежали солдаты моей батареи. Правда, в то время командирами были еще царские офицеры, и мы с полным правом могли сомневаться в них.

Вчера мой вестовой принес мне воды и, уходя, пожелал спокойной ночи. Он осторожно прикрыл дверь моего кабинета, и звук его шагов затих в коридоре. Забота вестового обрадовала меня. Дело в конечном счете не в том, что я — командир, а он — вестовой. Просто меня тронули его человечность, добрая улыбка.

— А они ничего не прихватили с собой? — довольно спокойно спросил я.

— Ничего. До полуночи вестовой чистил лошадей. Потом он насыпал им корм...

— Говоришь, до полуночи чистил лошадей?

— Так доложили дневальные по конюшне.

— А кто сейчас в моем кабинете? — задавал я вопрос за вопросом, будто только что проснулся и никак не могу сориентироваться, где нахожусь.

— Подпоручик Прангов и двое в штатском.

Я не стал его больше расспрашивать, не было необходимости. Самое важное мне уже известно. Я знал, что́ за этим последует. Мое внимание привлек тот факт, что вестовой, который одновременно исполнял обязанности и ездового, до полуночи находился в конюшне, чистил лошадей, кормил их...

В свой кабинет я вошел как в следственную камеру. Все трое встали при моем появлении, хотя сейчас не было повода для особой учтивости.

— Прангов, обнаружены ли какие-нибудь следы? — Я снова начал с вопросов, чтобы лишить их возможности задавать их мне. Спрашивать всегда легче, чем отвечать. А я пока что имел право спрашивать.

— Беглецы заявили дежурному у входа в казарму, что вы срочно послали их к себе на квартиру. Дежурный не посмел вас будить, и на этом закончился первый этап.

— А второй?

— Вся область поднята по тревоге.

— Твое заключение?

— Они создадут нам немало трудностей. Раз вестовой так умело прикрывался и сумел завоевать ваше доверие, значит, он неглупый парень. Он родом из пограничного района, следовательно, ему все тропы известны.

— А из каких побуждений он мог так поступить?

— Из политических. Других не может быть. В этом отношении первая полученная нами справка весьма категорична, но мы ждем подробных сведений.

— Товарищ майор, проверьте, может быть, чего-нибудь не хватает в вашем кабинете? — вмешался один из штатских.

Зазвонил телефон. Я снял трубку и не успел сказать и слова, как услышал голос Драгана:

— Ну, ты наконец вернулся?

— Кажется, вернулся!

— Давай договоримся с самого начала: на сей раз я все беру на себя. А ты занимайся своими командирскими обязанностями. Будешь отвечать лишь тогда, когда тебя спросят!

— Ты закончил?

— Нет. Только начинаю. И не вмешивай в это дело никого другого. Мужчинам больше подходит встречаться с глазу на глаз. И нести свою долю ответственности, какой бы она ни была.

Для меня еще не наступило время полного откровения. И думал я совсем о другом.

— Не беспокойся, — сказал я. — Мы еще встретимся с глазу на глаз. У меня только одна просьба. Где бы вы их ни схватили, я хочу видеть своего вестового живым, поговорить с ним лично по вопросам, которые не затрагивают ни нас с тобой, ни государственные интересы.

— Опять сентиментальности?

— Не торопись приклеивать ярлыки. Даже приговоренный к смертной казни имеет право на последнее слово.

— Хорошо. Лишь бы мы их поймали. Всякая история, в том числе и эта, должна иметь конец. Передай трубку подпоручику Прангову.

...Подпоручик Прангов давно закончил разговор, а двое в штатском продолжали стоять в дверях. Так ничего и не сказав, я отвернулся.

— Мы уходим, товарищ майор, — заговорил один из них. — Если потребуется ваше содействие, мы вас найдем.

Ничего не скажешь, грамотный парень.

Не успели они выйти из штаба, как ко мне