Послушай меня - Тесс Герритсен

ножками - лотарио. Что Лорелея и Джонас секретничали друг с другом в Starbucks. Оказывается, я просто бестолковая домохозяйка, настолько бестолковая, что даже не знала, что мой собственный муж мне изменяет.

Я иду на кухню и наливаю себе бокал мерло. Я не настолько глупа, чтобы напиваться в доме Джонаса; нет, лучше всего - напиться в уединении моего собственного дома, где никто этого не видит. Сейчас только половина десятого, слишком рано ложиться спать, но я готова к тому, что этот день закончится.

Я допиваю бокал вина и наливаю еще один.

Что еще происходит в моем районе, о чем я не знаю? Грины по-прежнему остаются для меня загадкой, их жалюзи постоянно закрыты, их секреты запрещены мне моей дочерью и полицией Ревира. Затем есть Триша Тэлли, которая до сих пор не вернулась домой, и ее родители, Джеки и Рик, которые теперь избегают меня. Всего несколько недель назад Джеки попросила меня помочь найти ее дочь. Теперь она не хочет иметь со мной ничего общего. В этом доме тоже что-то происходит, что-то, что разорвало эту семью на части, и я понятия не имею, что это.

Может быть, мне стоит прислушаться к Джейн и не лезть не в свое дело. Да, сегодня вечером это кажется очень хорошим советом. Перестань шпионить, перестань строить предположения, перестань задавать вопросы. Думаю, что именно так я и буду поступать.

А потом я слышу выстрел.

Двадцать девять

Джейн

К 7:35 зал был почти полон. Джейн с изумлением наблюдала, как последние прибывшие занимали свободные места в актовом зале средней школы. Кто бы мог подумать, что классическая музыка, исполняемая оркестром любителей, соберет такую толпу? Она, конечно, никак не ожидала, что будет сидеть плечом к плечу с восемью сотнями человек, которые, казалось, все старательно читали буклетики с концертной программой. К сожалению, последний человек, с которым Джейн хотела бы сидеть рядом, был прямо рядом с ней.

— “Это всегда был один из моих любимых концертов, с тех пор как я услышала его в исполнении Бостонского симфонического оркестра, когда мне было тринадцать лет”, - сказала Элис Фрост. — “Не каждому дано быть Йо-Йо Ма (американский виолончелист китайского происхождения), но приятно, что любители прилагают такие усилия, тебе не кажется?”

— "Да. Конечно", - сказала Джейн.

— “Подобные стремления всегда похвальны. Так мало людей сегодня выходят куда-нибудь развлечься. Вот почему мы с Барри должны были прийти сегодня вечером, чтобы подбодрить их. Любители они или нет.”

— “Эй, сегодня вечером будет играть Маура”, - сказал Фрост, сидя по другую сторону от своей жены. — “Уверен, что сегодня она будет не хороша, а просто великолепна”.

— “Ты когда-нибудь слышал, как она играет на пианино?” - спросила Элис.

— "Нет."

— “Тогда с чего ты это взял?”

— “Потому что она великолепна во всем, что делает”.

— "Ха." усмехнулась Элис — “ Что ж, скоро мы это проверим"

Это будет очень долгий вечер. Джейн схватила Габриэля за руку и прошептала ему: — “Ты хочешь поменяться со мной местами?”

— “И лишить тебя ценных комментариев?”

— “Я потом заглажу это перед тобой”.

— “Антракт”, - объявил он. - “Тогда я поменяюсь с тобой местами”.

Я так долго не протяну.

— “Как ты думаешь, почему она не рассказала тебе об этом концерте?” - спросила Элис.

Джейн неохотно снова обратила на нее внимание. — “Ты говоришь о Мауре?”

— “Барри сказал, что ты узнала об этом от кого-то другого. Она здесь репетировала неделями и даже ни разу не упомянула об этом”.

Этот комментарий задел Джейн не только потому, что заставил ее усомниться в том, насколько близка была ее дружба с Маурой, но и потому, что он исходил от Элис. Ей было интересно, какие еще секреты Маура скрывала от нее.

— “Может быть, она боится, что сегодня вечером все пройдет не очень хорошо, - сказала Элис, - и не хочет, чтобы вы были свидетелями ее унижения”. Элис перевела взгляд на сцену. — “А вот и они”, - сказала она, когда музыканты вышли, чтобы занять свои места. Мауры пока не было видно, но Джейн увидела, как доктор Антрим устраивается в своем кресле в секции скрипки.

— “А ты знала, что скрипки не всегда настраиваются на четыре сорок?” - спросила Элис.

Джейн повернулась к ней. — “Четыре сорок чего?”

— “Герц. Об этом забавном маленьком фактике я вычитала несколько лет назад. В восемнадцатом веке скрипки настраивали свои струны на четыре тридцать пять герц. Разве не интересно, что даже классическая музыка не статична? Она адаптируется к современному уху. А, вот и дирижер.”

Седовласый мужчина в смокинге вышел на сцену, и зрители зааплодировали.

— “Это Клод Эллисон, и на самом деле он настоящий дирижер, а не врач”, - сказала Элис. — “Я только что проверила его имя в телефоне. Я думаю, нужен настоящий профессионал, чтобы привести любителей в форму”.

Раздался новый взрыв аплодисментов, и Джейн, повернувшись обратно к сцене, увидела, как выходит Маура. Сегодня вечером она выглядела особенно элегантно в черном платье из блестящего шелка, и, стоя рядом с роялем, она улыбнулась первому ряду, где сидел Дэниел Брофи. Она грациозно откинула юбку в сторону и села за клавиатуру.

Заставь нас гордиться тобой, Маура. Хотя бы назло Элис.

Дирижер поднял свою палочку. Скрипачи подняли смычки и начали играть.

Зазвонил мобильный телефон Джейн; слава богу, она не забыла отключить звук. Она взглянула на определитель номера, увидела, что это ее мать, и сунула телефон обратно в сумочку. Не сейчас, мама.

«Должна признать, они не так уж и плохи», — сказала Элис . — «Для любителей».

Когда к ним присоединился весь оркестр и музыка перешла к фортепианному соло, Маура подняла руки к клавиатуре. Джейн напряглась, опасаясь возможных ошибок. Она волновалась за Мауру еще и потому, что, если Элис продолжит свои язвительные комментарии, Джейн придется задушить ее. Но с самых первых нот Маура полностью контролировала ситуацию и ее пальцы легко бегали по клавишам.

— Совсем неплохо, — признала Элис.

Неплохо? Мой подруга чертовски восхитительна.

Телефон Джейн снова зазвонил. На этот раз текстовое сообщение. Она проигнорировала его; ничто не могло ее отвлечь. Она наклонилась вперед в своем кресле, привлеченная магнетической силой выступления Мауры. О каких еще сверхспособностях ты мне не рассказывала? Все ее внимание было приковано к сцене, к женщине,