Современный зарубежный детектив-14. Книги 1-22 - Себастьян Фитцек

все эти листочки, поднимаясь ступенька за ступенькой. Медленно, как в трансе. Но я не выполнила последнюю волю Сары. — Сейчас по лицу Иры катились крупные слезы. — На предпоследней площадке ноги больше не слушались меня. «Я люблю тебя, мама!» было написано на листке. И потом, на последней ступеньке…

— Что там было? — Гетц поцелуем стер ее слезинку, наклонился вперед и прижал ее дрожащее тело к себе.

— Ничего, — плакала Ира. — Совсем ничего. Я бросилась в ванную, но, разумеется, было уже слишком поздно. Я не могла ничего больше сделать для Сары. Но теперь, когда я думаю об этом, мне не дает покоя эта последняя ступенька. Неважно, сплю я или погружаюсь в воспоминания среди бела дня. Меня не отпускает чувство, что там отсутствует одна записка. Моя дочь хотела сказать мне еще что-то, но я никогда не смогу прочесть последний листок!

Глава 61

Ян пистолетом подал знак растерянной группе вернуться в студию. Они повиновались. Террорист дернул голову Китти вверх и оттолкнул девушку от себя. Затем велел Тимберу и Флумми подвинуть металлическую полку с архивными дисками к входу в «Зону происшествий», чтобы и этот путь к отступлению пока оставался закрытым.

«Боже, что я здесь делаю?» — спросил себя Ян, снова подходя к микшерному пульту. Теперь он знал, где находится координатный курсор к микрофону. Он прервал хит Билли Айдола начала восьмидесятых и начал вести передачу:

— Это «Сто один и пять», и я должен огласить новое изменение правил.

Он едва мог понять самого себя: в его ушах еще громко раздавался звон, вызванный акустической пушкой. Он чувствовал себя очень усталым и измотанным. Пот непрерывными потоками тек по шее.

«Долго я этого не выдержу».

Он коротко кашлянул, прежде чем продолжать.

— Судя по развитию последних событий, все выглядит так, будто вы там, снаружи, желаете последнего раунда. Вы хотели убить меня и штурмовать студию? Что ж, прекрасно. Если вы желаете играть в игру в обострившихся обстоятельствах, то можете с удовольствием сделать это. — Он снова закашлялся, на этот раз перед включенным микрофоном. — В следующий раз будет все или ничего. Я опять позвоню по какому-нибудь номеру. Неважно, мобильному или стационарному. На фирму или в квартиру. Мы играем не только с повышенным риском, но и с повышенными ставками. Если кто-то назовет правильный пароль, я выпущу всех заложников. — Ян осмотрел круг. — Но если нет, то я убью всех. — Он взглянул на кроваво-красные светящиеся цифры студийных часов. — Следующий час — следующий раунд!

Глава 62

Ира чувствовала себя виноватой, потому что жадно влила в себя прозрачную жидкость из тяжелого водочного стакана с ночного столика Гетца, потому что сейчас расстегивала свою белую блузку, чтобы принять ванну, в то время как ее дочь всего в нескольких сотнях метров отсюда подвергалась смертельной опасности. Но больше всего она чувствовала себя виноватой в том, что была близка с Гетцем. Не физически, а разговором о последнем пути Сары, что было куда серьезнее.

Она подержала руку под горячей струей, которая лилась в большую ванну из дугообразного стального крана. В дверь постучали.

— Минуточку. — Она запахнула блузку и пошла, шлепая босыми ногами по холодным плиткам. — Забыл что-нибудь? Тебе повезло, что я еще не разделась.

Она опоздала на полсекунды. Когда она хотела захлопнуть дверь ванной, та натолкнулась на сапог парашютиста. Сразу после этого мужчина в маске изо всех сил ударил ее по лицу, врываясь в помещение. Падая, она в замешательстве схватилась за полку для полотенец и обрушила ее на пол вместе со всем содержимым.

Последнее, что она почувствовала, была инъекция в шею, а следом за этим — нарастающее онемение. Оно ощущалось как местное обезболивание у зубного врача, только это сейчас распространялось по всему телу. Потом все стало черным.

Она была уже без сознания, когда киллер, тихо напевая, разложил ее на полу ванной комнаты. Напевая мелодию I did it my way,[29] он застегнул ее блузку, снова надел на медленно холодеющие ноги спортивные туфли, которые она до этого небрежно бросила у туалета, и завернул ее в толстый белый махровый купальный халат. Теперь ему оставалось только вынести этот сверток.

Часть III

I don't wont to start any blasphemous rumors

But I think that God's got a sick sense of humor

And when I die I expect to find Him laughing.[30]

Depeche Mode

Но самая лучшая и надежная маскировка, как я считаю, это все-таки чистая и голая правда. Как ни странно. В нее не верит никто.

Макс Фриш «Обыватель и поджигатели»

Глава 63

Открытая бутылка мерцала своей янтарной улыбкой в сумрачном помещении, борясь с собственным весом, словно удерживаемая невидимой рукой. Вообще-то она должна была опрокинуться и расплескать свое содержимое по ковру, но так же, как стакан из тяжелого хрусталя, бутылка оставалась прилипшей к стене.

Ира несколько раз моргнула, и чувство равновесия немного восстановилось. Мгновение ей казалось, что она стоит, прислонясь к стене, но потом ощутилось давление, которое прижимало ее тело к жесткой деревянной доске.

Она не стояла, она лежала. Но где?

Ира попробовала изменить положение, пытаясь справиться с приступами тошноты, но это ей не удалось. Ни тело, ни ноги не желали двигаться.

— И что из этого должно получиться? — услышала она ироничный голос. — Вы пытаетесь сделать упор лежа?

Ира с огромным усилием перевернулась на спину и увидела над собой чье-то расплывшееся лицо. Она подняла голову, постепенно осознавая окружающую обстановку. Бутылки, стаканы, мойка. Никаких сомнений. Она находится в кабаке. Деревянная доска под ее спиной была стойкой.

— Кто вы? — пробормотала она.

Ее язык после анестезии был в пересохшем рту, как мертвая рыба, и издавал едва понятные звуки, как у больного после инсульта.

— Извините, пожалуйста, за побочные действия усыпляющего средства. — Голос выразил притворное сочувствие. — Я лишь хотел действовать наверняка, чтобы вы своевременно попали на нашу встречу.

Ира почувствовала, как чьи-то руки хватают ее, поднимают и, как манекен, сажают на барный табурет. В ее одурманенном мозгу крутились картины окружающей ее обстановки. Когда же они вновь встали на место, человек позади нее исчез, и перед ее глазами появилось знакомое лицо. Сейчас оно красовалось почти на каждой обложке: Мариус Шувалов, по кличке Массажист. Через два дня должен был начаться процесс над ним. Но никто всерьез не ожидал, что его