Календарь преступлений - Эллери Квин

Пришлось вытерпеть вызывающее игнорирование ситуации инспектором Квином, водителя такси, осведомившегося насчет «посвящения в братство», жуткое мяуканье во время прохода через вестибюль «Чанселлора» и, наконец, мерзкого шутника в лифте, который пытался дернуть Эллери за хвост, мурлыча при этом «кис-кис-кис».

— Будь я проклят, если еще раз соглашусь… — вырвалось у Эллери после всех унижений.

— Перестаньте брюзжать и посмотрите на это, — сказала Никки, глядя сквозь маску-домино.

— Что там такое? Я ничего не вижу из-за этой чертовой штуки!

— Надпись на двери. «Если вы черная кошка, входите!!!!!» С пятью восклицательными знаками.

— Ладно, давайте войдем и покончим с этим. Разумеется, открыв незапертую дверь номера 1313, они очутились во мраке и тишине.

— Ну и что нам делать теперь? — хихикнула Никки и вздрогнула, когда дверь за ними закрылась.

— Я скажу вам, что делать, — с энтузиазмом ответил Эллери. — Убираться отсюда к дьяволу.

Но Никки уже была впереди в полной темноте.

— Подождите! Дайте мне вашу руку, Никки!

— Мистер Квин! Это не рука!

— Прошу прощения, — пробормотал Эллери. — Мы, кажется, застряли в прихожей.

— Впереди красный свет! Может, это конец прихожей… Ай!

— Голодным остается мечтать о супе. — Эллери извлек Никки из объятий искусно сделанного скелета.

— Это уже не кажется забавным, Эллери!

— По мне, так все с самого начала не казалось забавным.

Они двинулись в направлении красного света. Это были розоватые буквы, слабо выделяющиеся на непроглядно черном фоне. «Эта особа скупила всю черную бумагу», — подумал Эллери, читая надпись: «НАЛЕВО!!!!!!!!!»

— И внутрь, насколько я понимаю, — проворчал он, — в великое неведомое.

Действительно, свернув налево, Эллери нащупал перед собой открытое пространство и устремился вперед, стремясь раскрыть тайну и схватить за горло ее дьявольскую создательницу. Никки храбро следовала за ним, держа его за хвост.

— Ох!

— В чем дело? — испуганно спросила Никки.

— Налетел на стул и ободрал себе голень. Какого черта тут делает стул?

— Бедняжка Эллери, — посочувствовала Никки и тут же ойкнула сама.

— Моя нога! — взывал Эллери из тьмы. — Что это — противотанковые заграждения? Пол выложен подушками, тюфяками…

— Здесь что-то мокрое и холодное — как ведерко со льдом… Брр! — Послышался лязг металла, звук падения тела, и снова наступила тишина.

— Никки! Что случилось?

— Я на что-то налетела — кажется, на кочергу… — Голос Никки доносился с пола. — Да, на кочергу.

— Более детских, нелепых, идиотских шуток…

— Ой!

— Почему всюду разбросана мебель?

— Откуда я знаю? Эллери, где вы?

— В Бедламе. Стойте на месте, Никки. Рано или поздно святой Бернард найдет нас и выведет…

Никки завизжала.

— Слава богу! — сказал Эллери, зажмурив глаза.

Комнату залил электрический свет. Вокруг плясали фигуры в черных кошачьих костюмах и масках, смеясь и вопя: «Сюрпри-и-из!» — словно призраки в припадке умопомешательства.

О, Хеллоуин!..

* * *

— Энн! Энн Трент! — воскликнула Никки. — О, Энн, как тебе удалось меня разыскать?

— Никки, ты чудесно выглядишь. Ведь ты теперь знаменитость, дорогая. Секретарь великого Э. К.!

Подпрыгивающая походка… Дешевый шик… Выглядит на пять лет старше, чем в действительности… Однако по-своему привлекательна…

— Я уже не Трент, Никки, а миссис Джон Кромби. Джонни!

— Энн, ты вышла замуж? И не пригласила меня на свадьбу?

— Мы поженились в добром старом Лондоне. Джон англичанин — во всяком случае, был им. Джонни, перестань флиртовать с Эдит Бэкстер и иди сюда!

— Это и есть та девушка, Энн? Она просто восхитительна! Скотч или бурбон, Никки? Скотч, если вы боитесь опьянеть, так как бурбон действует быстрее.

Джон Кромби выглядел английским джентльменом с картинки. Неправдоподобно голубые глаза, сладкая улыбка, загар от кварцевой лампы, подбородок Оливье.[116]От него за милю веяло духом английского клуба и охотой на лис с гончими.

«Сейчас он скажет, что терпеть не может американцев, — подумал Эллери. — Ну вот, так и есть. Должно быть, Энн Трент Кромби приходится с ним нелегко. Он унижает ее и волочится за ее подругами. А теперь он одарит меня ослепительной мейферской улыбкой и протянет вялую смуглую руку… Quot erat demonstrandum[117]».

— Предупреждаю тебя, Никки, — сказала Энн Кромби. — Я замужем за мужчиной, пытающимся ухаживать за каждой женщиной, с которой он знакомится. — Красней, чопорная Никки! Дружба может увести в неожиданном направлении. — О, Люси!.. Никки, помнишь мою младшую сестру?

— Люси Трент! — воскликнула Никки. — Неужели это ты?

— Я так выросла, Никки?

— Люси обеспечила все декорации, дорогая, провела здесь одна целый день. Правда, здорово получилось? А от меня никакого толку.

— Энн имеет в виду, что не смогла ничем помочь. Конечно — ведь она форменная деревенщина.

Неопределенный смешок… Бедная Люси! Стыдясь своей цветущей молодости, она с трудом пытается выглядеть умудренной опытом… Вот она наполняет бокалы, опустошает пепельницы, бежит на кухню, очевидно, за свежей порцией горячих пирожков со свининой, стараясь казаться полезной, чтобы скрыть смущение… Держись подальше от своего зятя, дорогая малышка с едва заметной грудью под мехом черной кошки…

— Эллери, идите сюда и познакомьтесь с Бэкстерами. Эдит Бэкстер — Эллери Квин.

Маленькая, увядшая за годы супружеской жизни женщина, давно переставшая следить за собой, но теперь подтянутая, причесанная и гордо вскидывающая невзрачную голову, как старая породистая лошадь, внезапно оказавшаяся на ипподроме, куда уже не рассчитывала попасть… А эта тайная, почти злобная радость в быстро мигающих карих глазах, когда она смотрит на Энн Кромби…

— Джерри Бэкстер, муж Эдит — Эллери Квин.

— Привет, сынок!

— Привет, Джерри.

Торговец, а может быть, рекламный или театральный агент. Три бокала — и он сходит с дистанции. Он первым упадет в бочку с яблоками, первым приколет ослиный хвост[118]Люси и Никки, первым отправится в туалет сражаться с тошнотой и первым отключится.