Кот, который сигналил - Лилиан Джексон Браун

Была середина сентября, и летние неприятности в Мускаунти постепенно забывались. Уехало большинство отпускников; дети опять пошли в школу, новый колледж объявил, что количество записавшихся на первый семестр превзошло все ожидания.

Полли Дункан, успевшая слетать в Миннеаполис на операцию коронарных сосудов, поправлялась в усадьбе Дунканов. Она говорила, что чувствует себя лучше, чем когда-либо в жизни. Бутси наслаждался новой диетой, бегал вверх и вниз по лестницам и терял в весе. Пикаксский центр искусств рассчитывал переехать в новые мастерские ко Дню благодарения: благодаря щедрости Фонда Клингеншоенов, недостроенный дом на Тривильен-роуд достался Центру. О легендарном проклятии старались не упоминать.

Селия Робинсон получила из Швейцарии открытку: Флорри поправлялась, а Тиш познакомилась с интересным инструктором по лыжам.

По пикаксскому испорченному телефону пронёсся слух, что мистера К. якобы видели в магазине мужской одежды „Скотти“, где с него снимали мерку на юбку. Что до ламбертаунского скандала, то тело Флойда Тривильена, погребённое под бетонной плитой, извлекли, и теперь в списке разыскиваемых значилась Нелла Хупер. Квиллеру казалось странным, что силовые ведомства, при всей их технической оснащенности и знании дела, не в состоянии найти эту красивую и эффектную женщину. Ведь один раз они её обнаружили и после допроса отпустили. Теперь же у них была видеозапись Прогулочного поезда, в которой Нелла появляется несколько раз, и тем не менее… По теории Арчи Райкера, стражи закона не очень-то и старались её найти, и он посвятил этому вопросу редакционную врезку, в которой доказывал, что всё, что происходит в четырехстах милях к северу откуда бы то ни было, не представляет для правящей элиты Центра особой важности.

И вдруг, совершенно случайно, Квиллер обнаружил новый ключ к разгадке. После прощального утреннего показа „Сна в летнюю ночь“ членов Театрального клуба пригласили в яблочный амбар отметить конец удачного сезона. Среди присутствующих были Фран Броуди, Ланспики, Джуниор Гудвинтер, Дерек Катлбринк, Элизабет Эплхардт и Дженифер Олсон, ставшая главной инженю театра. Ланспики спрашивали о здоровье Полли. Дерек демонстрировал избыток присущей ему энергии, взбираясь по чердачной лестнице прямо на третий балкон. Фран напомнила Квиллеру, что он обещал прочесть её сценарий и высказать своё мнение. Квиллер извинялся, что забыл об этом.

Дерек, захвативший с собой гитару, вызвался спеть новую народную песню под названием „Баллада о борове и пятаке“:

– Ози Пен на ССЛ пятаком служил —

Машинистом, если всерьёз,

И всю жизнь водил, не жалея сил,

Старый боров, свой паровоз.

Но ему сказали, что он устал,

Что белы у него усы,

И ему закатили прощальный бал,

Золотые вручив часы.

„Ты видал крушенья, огонь и пар,

Ты прошёл через сто смертей!

Ты теперь – везунчик, поскольку стар

И на койке помрёшь своей“.

ХОР

„Хочу сквозь угольную гарь

Лететь без перемен!

Хочу безумствовать, как встарь!“ —

Взмолился Ози Пен.

Близ депо, тоскуя, старик бродил

И рассказывал всем подряд.

Как быстрее всех по путям водил

Он „девятку“ лет пятьдесят.

Как-то раз глядит – что за дивный вид!

Засияли глаза на миг!

У депо „девятка“ его стоит —

Верный боров, тот паровик!

Да, он снова здесь, подновленный весь

Для прогулки и пикника!

Шатуны блестят, и угля не счесть —

Полон тендер наверняка!

ХОР

„Хочу безумствовать опять!“ —

Воскликнул наш старик,

И слёз никак не мог унять

Он в этот сладкий миг.

И тогда, старинных дружков собрав,

Доживавших уже свой век,

Он сказал: „Угоним, друзья, состав —

И в последний пойдём пробег!