Интеллидженсер - Лесли Силберт

Сама Алексис в то время в Агентстве не служила. Хотя она начала свою карьеру следователем, но под тридцать ушла, чтобы получить юридическую степень, некоторое время пробыла федеральным прокурором и в свое время была избрана в Конгресс от штата Нью-Йорк. Затем, вскоре после 11 сентября 2001 года, президент попросил ее возглавить затурканное Агентство и, как он выразился, смести с него паутину. Это оказалось мучительно медленным процессом. Среди прочего она все еще не выяснила личность предателя, если он вообще существовал.

Алексис выругалась: зазвонил телефон одной из ее безопасных линий.

— Круз, — сказала она, беря трубку.

— Лекси? Это Джереми.

— Я как раз читаю его досье. Ты его нашел?

— Да. После нескольких лет в одной из самых неприступных тюрем в мире он, как ни трудно поверить, теперь находится на сверхохраняемой вилле в Тунисе у моря. Пока мы разговариваем, моя команда готовится к операции.

— Каким образом ты?..

— Из Эвина его увезли в фургоне и перенесли на борт судна, отправившегося из залива в Средиземное море. Вчера ночью судно встретилось с яхтой неподалеку от берегов Туниса. Один из КХ-12 оказался в нужном месте в нужное время и засек перегрузку.

— По-твоему, де Толомеи, кем бы он там ни был, купил его у Азади, чтобы шантажировать нас?

— Видимо, главное его занятие, — сказал Слейд. — Будь это Азади, я подумал бы, что он готовит какой-то обмен заключенными, но с де Толомеи…

— Верно. Однако Дон, хотя и не нуждается, все-таки не располагает деньгами в масштабе, сравнимом с обычными объектами де Толомеи, — сказала Алексис. — Конечно, он может целиться на мои неподотчетные суммы, однако не исключено, что он…

— …интересуется не деньгами, а чем-то другим, — договорил за нее Слейд.

— Помилование? — предположила Алексис. — Возможно, он создал себе новую личность, скрываясь от чего-то или кого-то?

— Возможно, — сказал Слейд. — В любом случае мы вернем нашего человека, но остается еще одна проблема. Помнишь следы уколов на его руках? Не располагает ли Азади записью полного признания?

— И тогда всем замешанным не избежать расследования Конгресса, Гааги… с последующим осуждением, — сказала Алексис. — Мой предшественник, ты, Донован, не говоря уж о президенте… — Ее мысли стремительно рыскали по мутной трясине международного права, касающейся подготовки убийства значимой политической фигуры другого государства. — Мы не сможем сослаться на состояние войны в начале ноль первого года, — продолжала она, — и значит, обвинением будет… попытка нарушить одну из статей резолюции ООН от семьдесят четвертого года о противозаконных актах агрессии. Разумеется, мы не можем сослаться на превентивную самозащиту. Хотя остается вмешательство из гуманных соображений…

— А оно сработает? — спросил Слейд.

— Юридически? Конечно. Но когда за углом кошмар предвыборной кампании? Президент затребует к завтраку мою голову на блюде.

— Я не допущу, чтобы дошло до этого, Лекси.

— Знаю, — сказала она нежно и повернулась, потому что ее правая нога затекла. К ее досаде, это движение отозвалось легким всплеском.

— В ванне, э?

— Застукана в процессе.

— Жалею, что я сейчас не с тобой.

Хотя вода была теплой, Алексис поежилась.

СИДИ-БОУ-САИД, ТУНИС — 11 ЧАСОВ 56 МИНУТ ВЕЧЕРА

Лунный свет и уличные фонари озаряли Сиди-Боу-Саид, живописный бело-голубой городок, примостившийся на обрыве над тунисским заливом. Все выбеленные прямоугольные здания щеголяли ярко-голубыми дверями, изящными узорчатыми решетками, увитыми ниспадающими кружевами бугенвиллей. Улицы кишели туристами — в основном элегантно одетыми европейцами, сующими носы в булыжные переулки, приглядываясь к лавочкам и друг к другу.

Одетые в полотняные костюмы цвета слоновой кости Коннор Блэк и Джейсон Авера, в прошлом оперативники ЦРУ, а теперь сотрудники Джереми Слейда, неторопливо направлялись к условленному месту — кафе над обрывом, откуда открывался великолепный вид на залив. Они прибыли в Тунис рейсом из Стамбула днем. Кафе находилось в полумиле к северо-востоку от виллы, которую их команда из четырех человек держала под наблюдением.

— Только подумать, что мы были на пути к иранской тюрьме! А это — карамелька, мать твою.

Коннор кивнул. И, заметив двух женщин, открыто к ним приглядывающихся, взял руку Джейсона в свою. Во избежание лишнего внимания они играли в голубых туристов.

С притворной улыбкой Джейсон буркнул:

— Стерва, у тебя руки липкие!

— Чтобы лучше ласкать тебя, милочка, — ухмыльнулся Коннор.

— А ты не думаешь, что розовой и нежно-зеленой рубашек вполне достаточно и без экивоков?

— Видимо, нет, — сказал Коннор, отпустив его руку, едва женщины прошли мимо с предсказуемым сетованием «самые стоящие обязательно геи!».

Обогнув угол, они вышли на эспланаду, обрамленную кафе, и направились к столику, за которым уже сидели раньше. К счастью, он был свободен. Они заказали особые приманки кафе — сладкий мятный чай в стеклянных чашечках, халву и кальян с яблочным табаком, а затем притворно залюбовались изгибами береговой линии внизу.

Томные воды залива поблескивали, отражая луну и звезды в вышине. На берегу, примерно в тридцати ярдах от интересующей их виллы, неторопливо трусил всадник в рубашке Лед Зеппелин. На холке лошади он развернул карту, а в руке держал фонарик. На поясе у него висел компактный плейер, а голову венчали наушники. Иногда запевая во весь голос невнятные слова, он выглядел подвыпившим туристом.

Коннор перевел взгляд на виллу. Бело-голубая, по правилам Сиди-Боу, она угнездилась в пальмовой рощице; двухъярусный балкон выходил на море. Когда Коннор заговорил, Джейсон закивал, ухмыляясь, хотя говорил Коннор не с ним — в воротничке рубашки был спрятан микрофон.

— Мистер Ревир, говорит Первый Любовник. Что вы видите? — спросил Коннор. Они употребляли минимальное количество кодовых слов, чтобы скрыть свои личности и сохранить свои планы втайне, если кто-то наткнулся бы на их радиоволну.

— Два кота на балконе первого этажа, — сообщил всадник. — Уж не знаю откуда, но, похоже, они разжились парочкой Эм-четыре, — добавил он, подразумевая автоматы, разработанные исключительно для спецназа США. Легкие, компактные карабины М-4, снабженные прицелом ночного видения и подствольным гранатометом.

— Ну а внутри?

Повернув еле заметную кнопочку на очках, чтобы включить температурную систему изображений, всадник ответил:

— Те же три тела. Наверху мистер Соловей, навзничь. Женушка все еще рядом с ним — трогает его голову, возможно, расчесывает волосы. Еще один кот, третий, внизу возле входной двери.

— Освещение?

— Вероятно, вне дома достигает пятнадцати футов.