Лесные палачи - Валерий Георгиевич Шарапов

Он нетерпеливо повалил на спину Стасю, навалился сверху. Чувствуя, как под ним судорожно извивается хрупкое тело, принялся с лихорадочной поспешностью заворачивать подол длинного платья, обнажая ноги. Через несколько мгновений, когда дрожащие руки парня скользнули по голому телу девушки, жар плеснул ему в голову, разум затуманился, и Каспар, предчувствуя скорое семяизвержение, рывком спустил с себя брюки.

— Сейчас… сейчас… еще немного, — бессвязно бормотал он, направляя потными трясущимися от возбуждения пальцами свой вздыбившийся внизу живота член в нужное место между девичьих ног. — Потерпи…

Каспар уже готовился испытать неземное блаженство, как вдруг неведомая сила легко приподняла его в воздух и с силой отшвырнула в сторону. И сразу же раздался, как ему со страху показалось, громовой голос, прозвучавший прямо с небес:

— Дерьмо собачье!

Над ним стоял, широко расставив ноги, крепко попирая сапожищами землю, тот самый милиционер, который не далее как месяц назад гонялся за ним по больнице, чтобы арестовать.

— Поднимайся, мразь, — приказал злой донельзя Журавлев, сурово катая по-над скулами тугие желваки. — Отбегал ты свое… Без тебя и воздух теперь станет чище… Ну! — подстегнул он и направил ствол пистолета в лоб бандиту, давая понять, что шутить не намерен.

Не сводя завороженного взгляда с черного отверстия, обливаясь обильным потом, который бежал стремительными ручейками из-под кепки, Каспар с обреченным видом и с величайшим нежеланием стал подниматься, упершись одной рукой в траву.

В это время со стороны мельницы донесся одиночный выстрел. Судя по его глухому раскату, он прозвучал в помещении мельницы, потом оттуда слабо донесся шум быстротечной борьбы, и вскоре все стихло.

Как только раздался выстрел, Журавлев непроизвольно обернулся на его звук, бросив в ту сторону мимолетный встревоженный взгляд. Но и этого оказалось достаточно, чтобы Каспар, трясясь за свою никчемную жизнь, наспех выхватил из кармана пиджака выкидной нож, проворно перекатился через бок и, схватив Стасю, приставил к ее горлу остро отточенное лезвие.

Илья безо всякого сомнения успел бы застрелить бандита, прежде чем он смог бы добраться до девушки, но подвели злосчастные пирожки. Наступив на один из них каблуком, он неожиданно поскользнулся на разваренной картошке, покачнулся и упустил самый ответственный момент.

Каспар тем временем рывком поставил девушку на ноги, прикрываясь ею, как живым щитом, испуганно выкрикнул:

— Не подходи! Или я ее зарежу!

— Брось дурить, парень, — ответил, болезненно морщась, Илья, сильно переживая за Стасю: неловко скособочившись на одну сторону, она стеснительно пыталась одернуть задранный подол, стараясь прикрыть свою наготу. — Отпусти девушку. Тебе уже все равно ничего не поможет. Отсидишь свое и вернешься в новую Латвию. Так будет для всех лучше, поверь мне.

— Хорошо поешь, — брезгливо скосоротился Каспар. — Только эта песенка не для меня. Если хочешь, чтобы девка осталась живая, брось пистолет. Быстро!

Если вначале Стася, охваченная стыдом, еще как-то пыталась держаться, то после того, как поправила платье, до нее наконец дошла очевидная мысль, что ее легко могут зарезать в любую секунду. От осознания того, что это неминуемо произойдет, девушку вдруг охватила крупная дрожь, лицо неестественно побледнело, по дрожащим щекам градом полились слезы, и она на одной ноте монотонно принялась жалобно подвывать: «Ы-ы-ы!..»

— Заткнись, подлюка! — взвизгнул Каспар от ее режущего уши противного воя. — Зарежу!

Журавлев заметил, как у него блеснули лихорадочным светом вытаращенные глаза, что без слов говорило о том, что бандит находится на грани нервного срыва, и сейчас же увидел алую дорожку, бегущую из пореза на шее у Стаси, но пока еще не глубокого. Дальше медлить было нельзя, и Журавлев отбросил далеко в сторону пистолет, но с таким расчетом, чтобы бандиту потребовалось время, чтобы добежать до него и схватить. А там, глядишь, и товарищи подоспеют, которые что-то уж подозрительно долго возятся с тем бандитом на мельнице. Илья высоко поднял руки.

— Отпусти девушку, — попросил он, стараясь не выдать голосом истинное отношение к происходящему. — И уходи.

— Другое дело, — осклабился Каспар, довольный, что сумел поставить зарвавшегося милиционера на место. — Только ты не рыпайся… мусор.

Тут блуждающий взгляд бандита наконец-то заметил в нескольких шагах от себя валявший в высокой траве вальтер, который он выронил из-за ремня, когда снимал брюки. Внутренне возликовав от одного вида своего пистолета, Каспар внезапно оттолкнул от себя девушку и метнулся к оружию. В два прыжка преодолев небольшое расстояние, он быстро нагнулся к долгожданной находке, с чувством облегчения и превосходства ощутил в своих руках привычную тяжесть вальтера.

Оказавшись без оружия, один на один с преступником, Журавлев мысленно уже был готов к любому повороту событий. Поэтому, как только Илья увидел, как вспыхнули глаза Каспара, он уже знал, как надо поступить. Со стремительной скоростью бросившись наперерез бандиту, милиционер с разбега ударил того носком сапога в переносицу. Удар был такой силы, что бандит опрокинулся на спину. Он лежал с распластанными руками, захлебываясь собственной кровью, не в силах самостоятельно подняться.

— Стася, — окликнул Журавлев дрожавшую, словно в лихорадке, глотающую слезы девушку, — подойди. Не бойся.

Когда девушка, робея, боком подошла, все еще с недоверием искоса поглядывая на распластанного насильника, один вид которого минуту назад вселял в нее неподдельный ужас, Илья протянул ей выкидной нож.

— Этот подонок столько принес тебе страданий, — сказал он на полном серьезе, — что ты можешь делать с ним все что захочешь. Но я бы посоветовал ему отрезать… причиндалы. Это будет справедливо.

Каспар, по всему видно, услышал его жуткие по своей значимости слова, потому что вдруг уперся руками в землю и с видимым трудом перевернулся на живот. Когда Илья к нему подошел и тронул за плечо, чтобы сказать, что Стася, в отличие от него, самый что ни на есть человечный человек и совершить такое в принципе не может, насмерть перепуганный Каспар принялся и вправду визжать как поросенок, которого пришли кастрировать ветеринары.

На что уж Стася, чья подавленная воля продолжала все еще находиться в угнетенном состоянии, но и у нее на лице на миг вспыхнула слабая улыбка. И все же девушка не смогла удержаться, чтобы хоть каким-нибудь способом да не отплатить насильнику за все причиненные ей страдания, подошла и несильно пнула его в бок. В силу домашнего воспитания и обладания мирным, нескандальным характером у Стаси не нашлось более подходящих для этого случая слов, она негромко произнесла:

— Негодяй.

Илья одобрительно кивнул, уперся коленом между лопаток поверженного наземь противника и туго связал ему руки суровой веревкой, которую специально носил на