Монстр из Арденнского леса - Ника Элаф

И в этот момент она не хотела думать о том, что он может быть убийцей. И о том, что это ее все равно не останавливает. Не останавливает ее тягу к нему, не вызывает желания бежать и прятаться, поступать разумно. Она просто хотела быть здесь и сейчас, в этом необъяснимом чувстве сходства. Родства?..

– Нет, – тихо пообещала Алис, дотронувшись до его руки, – не убегу.

Деккер снова посмотрел ей прямо в глаза – неотрывно, глубоко, словно пил ее взглядом, и она смотрела в ответ упрямо и твердо.

И убрала свою руку, только когда дождалась легкого ответного пожатия.

* * *

Старый полуразвалившийся дом словно смотрел на них своими пустыми окнами-глазницами. Настороженно и мрачно. Что Деккер планировал тут найти? Просто хотел прочувствовать атмосферу этого места, понять, что могло привести сюда его деда? Что происходило здесь между Ксавье и его странным другом?

Заходить внутрь даже не хотелось – висящая на одной петле дверь открывала черный проем, из которого тянуло сыростью и затхлостью. Серые полусгнившие доски были покрыты мхом, в щели забились ветки и хвойные иглы. Алис, надев перчатки, шагнула вслед за Деккером, который, светя фонариком, вошел первым. Под ногами хрустело битое стекло, валялись окурки. Прямо посреди трухлявых досок на полу кто-то когда-то, видимо, пытался разжигать костер. Наверняка сюда заходили любители заброшек или просто любопытные подростки, шарящиеся по всяким «атмосферным местам», как они обычно это называют.

Алис достала камеру и, настроив вспышку, начала фотографировать испещренные надписями стены. В основном граффити, но под ними обнаружились и более старые надписи. Интересно, как все это выглядело тогда, в годы молодости Ксавье?

– Думаете, здесь что-нибудь осталось с тех времен?

– Не знаю, – пожал плечами Деккер. – Не то чтобы я рассчитываю что-то найти… но мой дед не просто так оказался в этом доме после исчезновения Беатрис. И, если верить Лорану, окончательно он сошел с ума именно здесь. Но почему он встречался тут с этим своим другом? Друг тоже… придерживался этой их религии? И если да, почему не общался с Ван ден Бергом? Почему Тесс Форестье с ним враждовала? Сдается мне, с этим их братством и тем, что с ним связано, все было далеко не так благостно, как это расписывает Лоран.

– Думаете, он что-то скрывает?

– Пока непонятно… Мне показалось, что, может быть, и скрывает, а может быть, просто знал не все. Тоже не был допущен в число избранных. И что-то подозревает, чем не захотел с нами делиться. Надо выяснить, кому принадлежал этот дом.

Алис кивнула и сделала еще несколько снимков.

– Пойдемте.

Было как-то не по себе, но она ни за что бы в этом не призналась. Все тут словно давило со всех сторон, как будто затягивало с каждым шагом во что-то вязкое, тяжелое, почти осязаемое. Чужое. Хотелось поскорее уйти.

В машине Алис снова достала камеру, лишь бы себя чем-то себя занять – неловкое молчание между ней и инспектором после того слишком искреннего разговора ее смущало, – и начала увеличивать снимки. Обычные рисунки, надписи «мы были здесь», какие-то имена, сердца, пронзенные стрелой. А вот тут под граффити явно было что-то необычное. Полустертая запись, почти у самого пола. Записанное в столбик одно и то же слово.

Вернись. Вернись. Вернись. Вернись. Вернись.

Алис нахмурилась. Конечно, это мог написать и кто-то из подростков. И все же что-то ее здесь царапнуло. Почерк казался странным, как будто старомодным и в то же время прыгающим, словно писавший человек сильно нервничал. Или был не в себе.

Она полистала снимки дальше, внимательно вглядываясь. И вздрогнула, когда увидела еще одну надпись, сделанную тем же почерком:

«Я покажу т… на что я способ…» И еще рядом: «Я встану во весь рост и оседлаю зверя».

Алис посмотрела на Деккера, чье лицо, сокрытое в тени, было похоже на страшную маску.

– Кажется, я что-то нашла.

Глава 13

Нет. Не убегу.

Она сидела рядом, склонившись над фотоаппаратом, рассматривая сделанные в старом лесном доме снимки, – такая спокойная, серьезная и храбрая, и Марк не мог поверить, что это и в самом деле произошло между ними.

Этот разговор, это внезапное… признание.

Она произнесла это искренне. Не пыталась ни успокоить его, ни солгать, чтобы избежать возможного конфликта. Не побоялась, оставшись наедине с монстром, сказать ему правду. Хотя Марк чувствовал, как она волнуется, как уже с утра была напряжена, а потом буквально вся заледенела, когда отошла прочитать то присланное ей сообщение. Чувствовал, что ей рассказали что-то страшное и это касалось его. Чувствовал ее панику, когда свернул с дороги на просеку.

И все же она решилась. Марк отчетливо уловил момент ее внутреннего смятения, ощутил это одновременно с ней: их неожиданную близость. Она, эта странная девчонка, словно бы признала в нем… своего? Похожего на нее. Такого же, как она.

Ариадна протянула ему нить. И он судорожно в нее вцепился – в тот момент ему так отчаянно хотелось тоже дать девчонке надежду. Или… привязать ее к себе. И ведь это было легко. Она, как все травмированные люди, не знала себе цены, ее было так просто подсадить на обычное человеческое тепло и хорошее отношение, на обещание принятия – такой, какая она есть, вместе со всеми ее проблемами. Впрочем… Марк усмехнулся про себя. Точно так же просто было привязать и его. Она сказала, что не убежит, она не испугалась, и он уже размяк, даже не ожидая, что это затронет его так глубоко. Ее отчаянно храбрый шаг, ее протянутая к нему рука – через страх, одиночество, тьму. И стоило только протянуть руку в ответ, как от этого прикосновения словно что-то сдвинулось внутри. Да чтоб тебя!..

Это странное, давно забытое ощущение – надежды. Призрачного шанса. Неожиданно вспыхнувшая внутри искра, от которой тут же стало тепло. Марк давно знал, понимал, что должен перестать бегать по кругу и прятаться от самого себя. Должен разобраться в том, что с ним происходит, что началось с тех пор, как он уехал в этот городок. Знал, но не пытался, не хотел, как не хотел приводить в порядок старый дедов дом, как не желал признавать реальность своей скучной жизни в унылой глуши. Не было смысла, не было цели, лучше было оставаться в вечном полусне, плыть по течению, ни о чем не думая, а сейчас… Яркая золотая искра, словно оброненная девчонкой в его сыром темном