Дело «Тысячи и одной ночи» - Джон Диксон Карр

Это у нас второе помещение по левой стороне. А потом я и вовсе позабыл про этого человека, потому как ко мне подбежала орава детишек со своими вопросами. И когда уже время подходило к закрытию, у меня возникло какое-то нехорошее ощущение, чувство, что я не помню, чтобы он выходил из музея. Потому-то я и обошел все кругом, ну, я вам рассказывал уже, хотел убедиться, что все чисто. Позже вы спросили меня об этом, и я того посетителя припомнил.

– Так он выходил из музея или нет? – оборвал его я.

Пруэн замялся в неуверенности.

– Ну, сэр, во время обхода я его не обнаружил, и он совершенно точно входил в музей во второй раз без четверти одиннадцать, часом позже. Я же правильно понимаю, что ему сперва надо было как-то выйти, чтобы войти второй раз?

В этих словах не было никакой насмешки. Пруэн явно сомневался, однако у меня самого теперь никаких сомнений не осталось, поскольку передо мной вырисовывалась вся картина.

– Напряги мозги, Пруэн! Это было до того, как остальные, то есть Мириам, Джерри и вся эта компания, приехали сюда?

– Да, сэр, до. За несколько минут до того.

– Возможно ли такое, что Пендерел (и не прикидывайся, что не знаешь, кто это такой!), возможно ли, что Пендерел пробрался в подвал, когда он явился сюда в первый раз?

Пруэн в этот момент напоминал мне зверька, рассматривающего капкан и уже готового опустить свою лапу на пружину, приводящую в действие смертоносный механизм.

– Не раньше, чем музей закрылся, помогите же мне! Сэр, за весь вечер я лишь дважды отвел взгляд от подвальной двери, чем хотите поклянусь! Первый раз – это когда я отправился на обход после того, как выпроводил последних посетителей в десять. А второй – когда услышал, как кто-то в Базарном зале швыряется углем. Так что…

– Однако ж, – сказал я, – Пендерел мог войти в музей и спрятаться, разве не так? Как раз тогда, когда ты отправился выпроваживать посетителей, он мог проскочить в подвал. Мог или нет, отвечай! Мог?

Нужно было развить эту мысль до того, как она ускользнет от меня, слишком многое приходилось держать в уме одновременно. И тем не менее вот оно, прямо передо мной, возникло кристально ясное объяснение того, откуда на ботинках Пендерела взялась угольная пыль в таком количестве, когда он переступил порог музея во второй раз.

В первый раз он вошел в музей примерно без десяти десять, сильно заранее. По какой-то неведомой причине он спрятался, а затем проник в подвал; причина, возможно, кроется в том, что он хотел встретиться с Мириам Уэйд и желал оставаться в укрытии до тех пор, пока не найдет способ подкараулить ее одну. Ладно! Остальные прибыли вскоре после него, и какое-то время вся компания заседала в кабинете хранителя, пока Пруэн закрывал музей. А затем, черт знает, что ей взбрело в голову, Мириам отправилась в подвал за гвоздями!

А следовательно, мои дорогие умники, она просто должна была столкнуться там нос к носу с Пендерелом.

А не была ли эта встреча подстроенной? Нет, о нет, нет, ни за что!

Притом что Мириам была искренне уверена в том, что Пендерела нет в Лондоне, он был еще и самым последним человеком, которого ей хотелось бы видеть. Однако же они увиделись. Что же произошло? Этого мы не знаем. Но мы знаем то, что из подвала она поднялась минут через пять или чуть позже. Какое-то время она металась у лестницы, а затем промчалась мимо Пруэна в Персидский зал. Немного пробыв там, она вернулась в подвал. И теперь Мириам отсутствовала всего несколько минут, прежде чем выскочить оттуда во второй раз. Что же произошло во время этих двух походов в подвал?

Нам было известно лишь то, как действовал Пендерел, и это было единственным, на что он мог пойти, судя по тем уликам, которые были у нас на руках. Через подвал он пробрался в угольную яму. Там он составил друг на друга несколько ящиков (их-то и обнаружил позднее Каррутерс), чтобы выбраться из угольной ямы наружу, на улицу. Отсюда и слой угольной пыли на подошвах его ботинок, который ему не удалось как следует стереть о тротуар на обратном пути к парадному входу. По возвращении в музей взбешенный Пендерел потребовал встречи с мисс Мириам. Еще раз: что могло произойти во время тех двух походов в подвал? Одно ясно точно: он решил объявиться в музее и сыграть свою роль так, будто и не прятался здесь все это время.

И вот тогда, друзья мои, он и угодил в западню. Кто-то невидимый поджидал его, скрываясь за рядом повозок.

М-да, дрянное это было дело; без всякого стыда признаю, что меня, как и старика Иллингворта, оно повергло в ужас. Весь этот вздор вращался у меня перед глазами, точно карусель, в центре которой маячила рябая рожа Пруэна с разинутым ртом.

– Ты услышал, как кто-то шипит из-за повозок, – напомнил я. – Затем ты окликнул его и, не получив ответа, предпочел не оставлять поста у дверей, дав Пендерелу присоединиться к этому неизвестному шептуну? Ты хоть краем глаза подглядел, что там и как?

Тут Пруэн втянул руки глубоко в рукава своей рубашки, то и дело ерзая и заламывая их. Вид у него был глубоко несчастный.

– Разве что краем глаза, сэр. Я мигом сбегал до двери Персидского зала. Если встать рядом с ней, становится видно, что происходит с другой стороны экспозиции с повозками, я имею в виду пространство между ними и стеной.

– И ты что-нибудь увидел?

– Ничего, помогите ж мне! Ни единого следа тех двоих я не увидел. Но вы сами понимаете, у меня не было никакого повода подозревать что-либо, ну, что-либо преступное. Просто решил, что тут какие-то глупости творятся, только и всего.

– И куда эти двое могли подеваться? Может, вскарабкались в повозку еще до того, как ты обошел экспозицию?

– Может, и так, – с ужасом произнес Пруэн.

– Дверь повозки с той стороны, была ли она закрыта?

– Была, сэр, – после непродолжительного молчания ответил он. – Если бы она была распахнута, я бы точно заметил, а так мне ничего не бросилось в глаза.

– После того как эти двое исчезли, ты слышал какой-нибудь шум? Может, болтовню, шаги, шепот, что-то вроде того?

Пруэн всполошился сильнее прежнего:

– Бог ты мой, вот вы сказали про это, и я… Я вспомнил, да, были шаги! И разорви меня на месте, если это были не те же самые торопливые шаги,