Публичное разоблачение - Лаура Ван Вормер

Когда на следующее утро я вернулась в гостиницу, меня ждало сообщение от Чи-Чи Родригес. Оказалось, Майкл Кохран в городе, и Касси хотела знать, хочу ли я увидеться с ним, пока он здесь. Они могут организовать встречу днем, если у меня есть время. Я позвонила в «Уэст-Энд» и оставила для них сообщение: «Замечательно. Я в гостинице. Дайте мне знать, когда он захочет встретиться со мной».

В половине девятого позвонил Джо Бикс.

— Откуда, черт возьми, ты знаешь, что кого-то арестовали?

— Бадди сказал.

— А почему мне не сказала?

— Джо, я звонила тебе домой и оставила сообщение. Звонила и на работу. Ответа не последовало, что еще я могла сделать?

В трубке слышались голоса, затем Джо сказал:

— Ал хочет поговорить с тобой.

— Салли!

— Привет, Ал.

— Что, черт возьми, все это значит? Ты звонишь и оставляешь две строчки для первой полосы газеты?

— Ал, я ведь не там. Думала, ты будешь благодарен хоть за какую-то информацию об аресте для утреннего выпуска.

— В том-то все и дело, что ты не здесь. Зачем ты заварила всю эту кашу?

— Какую? Что происходит?

— Зачем тебе понадобился список масонской ложи? Ты взяла отпуск, чтобы работать над статьей для журнала. Занимаясь другими вещами, в свою собственную газету ты отправляешь всего две строчки?

Находясь здесь, я что-то упустила. Мне стало ясно, что я принимаю участие в какой-то драме, сценарий которой мне прислать забыли.

— Ты, случайно, не масон, Ал?

— А ты, случайно, не пишешь статью о превосходстве белых?

— Да, о тебе, Ал, о твоем превосходстве. Оставь меня в покое и дай договорить с Джо, пожалуйста.

Джо сказал, что человека, которого арестовали, никто не знает. Он из России и работал на товарном складе в Куинсе. Больше никто ничего не знает.

Ровно в девять пятнадцать я позвонила с помощью кредитной карточки в Чикаго, чтобы поговорить с сыном Касси, Генри Кохраном.

Он с энтузиазмом приветствовал меня, и после предварительной беседы я сказала ему, что наш разговор будет записываться на пленку. Выяснилось, что он сидит в конференц-зале одной из самых больших архитектурных фирм Чикаго. Он сказал, что набирается там опыта, чтобы со временем открыть свою собственную фирму. Что он будет проектировать? Здания. Над чем сейчас работает? К сожалению, сейчас работает над вентиляционной системой для нового универсального магазина, который строится в Эванстоне.

— Вы учились в Северо-Западном, как ваши родители?

— Нет, в Йеле.

— Правда? — Я не могла сдержать своего удивления. — Мой отец учился там. Он тоже был архитектором. — Я немного рассказала ему, чем он занимался, и Генри ответил, что очень надеется, что тоже будет заниматься чем хочет.

— Но у меня есть своего рода обязательства. Я хочу сказать, что на будущий год собираюсь жениться и пока не знаю, смогу ли содержать семью, занимаясь собственными проектами.

Я вспомнила, что сказала моя мать о том, какая жена нужна была моему отцу, чтобы он занимался делом, которое любил. Я не знала этого юношу и потому подавила в себе желание прочитать ему лекцию на тему, как важно жениться на правильной женщине, если хочешь быть удачливым.

Затем вовремя вспомнила о его состоятельной матери, не говоря уже об отчиме.

— Вы рассчитываете попросить семью вложить деньги в вашу собственную фирму?

В ответ Генри рассмеялся, и это мне понравилось.

— Вам действительно хочется знать, почему я не позволю своим богатым родителям поддержать меня?

— Ну, я не знаю. Они могут просто инвестировать ваш бизнес.

— А как же мои амбиции?

— Но вы ведь хотите обзавестись семьей.

— Мне не нужны подачки!

— Но если вы талантливы…

— Тогда у меня будут клиенты, — закончил он за меня. — Вы знаете историю моей матери, знаете историю моего отца. Они сами сделали свою жизнь. Почему же я не могу сделать то же самое?

Настоящий ребенок Касси.

Я спросила, как он оказался в Чикаго.

— Именно здесь мне предложили лучшую работу. К тому же у меня здесь дядя и кузен, которых я все время навещал, поэтому подумал — почему бы нет? А затем я встретил Мари, мою невесту, и вообще я люблю Чикаго. — Он сделал паузу. — Так что вы хотите знать о моей маме?

Не знаю почему, но мне было странно слышать, что кто-то называет Касси мамой, даже после того как я услышала, что она по-матерински относится ко многим. Может, это возрастное? Или дело в красоте? А может, во власти? Поэтому мне так странно, что Касси может быть чьей-то мамой. Такой же, как моя мать или чья-то еще. Это очень важная сторона ее жизни. Мне оставалось надеяться, что Генри будет общительным.

И он был. Когда я попросила его описать мать, он сказал:

— Она самая умная и добрая из всех людей. — И он пустился в долгий рассказ о том, как она всегда помогает соседям или заблудшим душам. Добровольно и безотказно тратит на них свое время, потому что считает, что это будет иметь большое значение для Генри.

— Нельзя сказать, что у мамы было много времени. — Он рассмеялся. — Помню, как однажды папа посчитал, что каждый ее час стоит сто долларов.

— Ваша мать была строгой?

— О да, — ответил он, удивив меня. — Она очень требовательна к распорядку дня и режиму. Я садился за уроки всегда в определенное время. Поэтому и в начальной школе, и в средней ровно в семь я сидел за кухонным столом, а напротив меня всегда сидела мама, занимаясь, как она называла, «своим домашним заданием».