Цезарь: Крещение кровью - Владислав Викторович Морозов

Конце концов Глеб сказал Алене, что пора сделать перерыв в обучении хорошим манерам.

Они сидели в кафе, прохладном и тихом; Ватера пожаловался, что не успевает привыкнуть к ежесекундно меняющейся обстановке. Глеб заметил, что через неделю он приспособится и начнет считать такой образ жизни вполне нормальным. Цезарь соображал очень быстро, мог подвергать свой мозг колоссальным перегрузкам и требоват от своих людей такой же работоспособности. В отличие от Алены Глеб дат всего несколько советов новичкам, но зато эти советы были понятны и носили практический характер.

При работе с Цезарем не стоило считаться со средствами достижения цели. Всякая гуманность бьша ему чужда, но он не терпел лишней, «глупой» крови. Когда имелась возможность, убийств следовало избегать. Свидетелей его выходок обычно не оставалось потому, что он тщательно выбирал место и время проведения операции. Это стоило взять за правило и остальным. Кровь свидетелей Цезарь считает глупой.

В свой отряд он набирал таких же беспределыциков, как и сам. Никакого другого закона, кроме приказа шефа, его люди признавать не должны были: ни государственного, ни криминального, никаких моральных рамок. Как Цезарь скажет, так и должно быть. Любой его совет или просьба на самом деле являлись вежливой формой приказа. Органически не переваривал двух вещей: садизма и сексуального насилия. Из всех видов наказания для своих людей практиковал два основных: неустойка и смерть. Ну, еще по морде мог дать, но всегда — за дело. «Опушенка» им не применялась принципиально.

Сделал Глеб и кое-какие поправки в заведомо неверных данных о Цезаре, выложенных ранее девушками. Во - первых, своя территория у него была — аэропорт Внуково. Во-вторых, его отряд лишь номинально состоял из четырех человек. А фактически Цезарь по своему усмотрению распоряжался «личной гвардией» Ученого. В прежние годы Ученый сам предпринимал какие-то вылазки, но в последнее время эта необходимость отпала, и «личной гвардией» пользовался его сын.

В-третьих, к его зонам относился и микрорайон Ясенево, но там он не работал, решив создать жилую базу для

Себя и своих людей. Он выгнал из Ясенева мелкую группировку', «подмел» район, но сам кооператоров не тряс и никому не давал. «Пусть жиреют, — смеялся Цезарь. — Это мой личный курятник, что хочу там, то и делаю».

Алена отошла позвонить очередному знакомому фарцовщику; проводив ее взглядом, Серега в лоб спросил:

— Глеб, а за что его окрестили Кровавым? И он что, на самом деле восемнадцать человек грохнул?

— Ну, почему он Кровавый, я и сам не знаю. Это его кто-то из конкурентов осчастливил эпитетом. Что до смертей, — он понизил голос, — то мы сами слухи распространяем. Понимаешь, он же молодой, надо что-то сделать, чтобы с ним считались. На самом деле я не знаю, сколько душ на его совести. — Заметив явное разочарование на лице Валеры, он быстро добавил: — Может быть, и больше.

Валера был все равно разочарован, и оговорка лишь усугубила дурное впечатление. Рассказы Глеба разрушили всякую загадочность, оставайся только молодой капризный парень, избалованный отцом-мафиози. Самодур, который всеми силами тщится доказать, что он тоже что-то значит. И рэкетом Цезарь, похоже, занимался от скуки, не зная, куда девать молодой задор.

Валера чувствовал себя глупо. Попасться на удочку маявшегося дурью парня, убить из-за этого двух человек... И еще больше укрепляла его в этом убеждении утренняя драка. Ничего грозного или выдающегося в Цезаре не было — обычный парень, мало битый и поэтому много о себе возомнивший.

В восемь вечера они собрались в Аленкиной квартире. Валера держался скованно — не привык к новому имиджу, зато Серега явно балдел: из задрипанного санитара морга превратиться в лощеного интуриста — и всего за несколько часов! Александр бросил на журнальный столик несколько паспортов:

— Разбирайте.

Валера раскрыл один — паспорт гражданина ФРГ, на фотографии молодой человек, отдаленно похожий на Се - регу.

— Зачем это? — удивился он.

— На всякий случай. Нас могут попросить предъявить документы в «Космосе», а дело слишком серьезное, чтобы

Мы имели право провалить его. Приходится быть педантичными. Не разглядывай его так, поддельный он, можешь не сомневаться, и Серегин, а не твой. И запомните, что вы — немцы. Не вздумайте при халдеях по-русски заговорить!

— Ну да, — съязвил Серега. — Мы будем говорить по- немецки, и это при том, что я в школе французский учил.

— А от тебя не требуется знать немецкий. Говорить будем я и Мишка, потому что мы немецкий знаем. А остальные могут пользоваться английским или французским, кому что нравится. Объясняю, зачем это надо; никто из нас не владеет в совершенстве тем языком, который в школе учил. В большинстве случаев это английский. И чтобы не вызвать подозрений, мы сразу покажем, что этот язык для нас неродной — ведь никого не удивит, если немец будет говорить на ломаном английском. Мы скроем акцент. Все эти трудности лишь для того, чтобы пройти в бар, не всполошив раньше времени Майора и продержаться минут сорок. От нас больше ничего не требуется. В баре разбиваемся на пары, к нам подсадят путан — при них можно потихоньку говорить по-русски, они предупреждены'. Двойки в составе: Глеб — Дмитрий, Михаил — Сергей, я — Валера. Ясно?

Вопросов не было, точнее, они были, но Валере не хотелось выглядеть заинтересованным человеком. Саша положил на колени стоявший около его кресла «дипломат», сказал с улыбкой:

— Чего только не возил я в этом чемодане! Деньги возил, наркотики возил, антиквариат возил, теперь вот оружие...

Он достал два автоматических «кольта» сорок пятого калибра, каждый - в наплечной ксбурс и с запасной обоймой. Карманные артиллерийские орудия, а не пистолеты. Протянул их Валере и Серсге, насмешливо сказал:

— Это подарок на добрую память от руководства Организации.

Вот это было здорово, цену хорошему оружию — истинную цену! — Яковлев знал прекрасно. Это не только уверенность в себе, это гарантия безопасности — для тех, кто умеет с этим оружием обращаться. Яковлева не надо было учить стрелять.

Он застегнул ремни кобуры, несколько минут потратил

На то, чтобы примериться к ней, и вообще — отнесся к этому с подобающей серьезностью, без тени глупой бравады. Уйдя в другую комнату, попробовал, насколько удобно оружие в обращении. Когда дверь с тихим скрипом открылась, стоявший спиной к ней Валера мгновенно выхватил пистолет, развернулся, направив дуло