Наследники чужих судеб - Ольга Геннадьевна Володарская

стояли люди, но среди них ни одного мужика из ее компании. Испугались и убежали… Любовнички! Или приложили руку к смерти? Мать со своими хахалями ссорилась и дралась и до секса, и после, и даже во время. Ей, по всей видимости, нравилось получать по морде…

В день своей смерти она тоже была с фингалом. Пришла с ним на пикник. Но когда Михрютка смотрел на мать-утопленницу, его не замечал. Ни его, ни одутловатости, ни шрама на щеке, ни гнилых зубов. Перед ним лежала прекрасная девушка с чистым лицом, стройным целомудренным телом, струящимися волосами. Вода смыла с матери и грехи, и годы. Она будто очистилась, и такую ее Михрютка смог пожалеть.

— Что он делает? — шептались зеваки, когда он подошел к матери и начал расправлять ее волосы, укладывать их так, чтоб прикрыть обнаженную грудь. — С горя умом тронулся?

А Михрютка не горевал, а радовался тому, что его мать обрела покой.

* * *

В детском доме у Горба началась новая жизнь. Хуже, чем прежняя… Хотя, казалось бы, куда хуже?

Михрютку опять травили. Но уже девочки. Дети, находящиеся под опекой государства, взрослеют раньше. Нет, они не становятся осознаннее или самостоятельнее, как раз наоборот. Но порокам, которые свойственны взрослым, они подвергаются в более юном возрасте, чем дети из семей. Даже неблагополучных! Возможно, Михрютка сделал неправильные выводы и это ему просто не повезло с учреждением. Но как же в нем были отвратительны девочки-ровесницы! Прожженные: пропитые, прокуренные, переспавшие с кучей мужиков, которые годились им в отцы, они были не лучше его матери. И это в тринадцать-четырнадцать!

В первый же день Михрютку пыталась соблазнить одна из таких. Не потому, что он ей понравился, просто хотела поиметь с него денег. Знала, что не с пустыми руками приехал: у всех новичков имелись рублики, но их впоследствии отбирали если не воспитатели, то хулиганы. Михрютка ей не поддался и… Не отдался. Деньги тоже зажал, потому что планировал купить на них глину. Раньше он ее сам добывал, а в детском доме где взять, он не имел понятия.

Через две недели компания девочек под предводительством отвергнутой одноклассницы затащила Михрютку в подвал и догола раздела.

— Ему тебя трахать нечем было! — с хохотом прокричала та, что стянула с парня штаны. — Писька с горошину!

После его так и называли — Писька с горошину. Еще Евнухом. Но это ладно, главное, больше не раздевали.

Он поступил в педучилище, как и планировал. Окончив его, пошел учиться дальше. Михрютку приняли сразу на третий курс, и он к двадцати одному году стал перспективным молодым специалистом с двумя красными дипломами. Такого взяли бы в престижную городскую гимназию, но Горобец уехал в глухую провинцию. И на то была причина — он чуть не убил женщину.

Это была его соседка по общаге. Жила через стенку в такой же крохотной комнатке, как и он.

— Если мы с тобой поженимся, — заявила она как-то Михрютке, — у нас будет восемнадцать метров. В твоей комнате спальню сделаем, в моей — гостиную. А когда ребенка родим, весь блок нам отдадут. А это уже полноценная квартира с туалетом.

— Мне рано жениться, — пролепетал он.

— Еще скажи, не нагулялся, — ехидно заметила она. — Сколько тебя знаю, ни одной бабы домой не привел. Значит, не дают? А я дам!

Тогда он сбежал от нее, но соседка настигла в следующий раз.

— В гости тебя приглашаю. На пироги с капустой и яйцом. — Знала, как он любит выпечку. Та ассоциировалась у Горобца с более или менее счастливым детством под бабушкиной опекой.

Он отказался, тогда соседка сама заявилась к нему. Разумеется, с пирогами. Пришлось впустить.

— Какой ты шалунишка, — хихикнула она, увидев его коллекцию. Она состояла из фигурок обнаженных женщин. Михрютка сам их слепил. — А хочешь, я тебе позировать буду? С натуры лучше лепить, чем по картинкам из скабрезных журнальчиков.

— Я по памяти. — И перед глазами возникла сцена из бани.

— Так разве не лучше? — И скинула с себя халат.

Горобец закрыл глаза руками. Нет, он не хотел видеть ее алое белье (принарядилась, чтобы соблазнить), врезавшееся в пышное тело, уродливую татуировку на плече, выпуклые родинки на животе.

— Уходи! — яростно проговорил он.

— Да не стесняйся ты.

— Катись из моей комнаты.

— Евнух, — прорычала она.

Тут Михрютка и не выдержал. Он налетел на соседку и начал бить ее по лицу. Целился по рту, губам. Мать так делала, если слышала от него не то, что хотела. Мысленно он всегда давал ей сдачи, но руку поднять не смел. Знал, его за это изобьют по-настоящему, и не родительница, а кто-то из ее дружков. Только им было позволено колотить ее, а ребенок должен уважать мать!

— Помогите! — закричала соседка. — Убивают!

И тут Михрютка понял, что да… Он мог убить ее. И жаждал этого!

Его руки повисли плетьми.

— Прости, — прошептал он. — Я не хотел…

— Хотел, хотел, хотел! — возражал ему Гамлет. Еще не сформировавшийся, но уже зачатый.

— Я на тебя в суд подам, козлина! — бушевала соседка, вытирая с подбородка кровь. Он поранил ей губу, но и только.

— Не надо, умоляю.

— Нет, ты так легко не отделаешься…

— Я отдам тебе все свои сбережения, только не губи.

— Откуда у тебя они, лошок?

— Я репетиторством подрабатывал все годы учебы. — И, кинувшись к книжному шкафу, достал из томика со стихами Лермонтова (он обожал «Мцыри») триста долларов. Приличные деньги по тем временам! — Бери, и все забудем.

Она вырвала из его руки деньги и ушла. А Горобец вскоре уехал в Ольгино.

* * *

Об Алене Фрязиной Горобец не забывал ни на минуту. Она и во снах к нему приходила, жаль, ненадолго. Все свободное от работы время Михаил Иванович (уже не Михрютка, тем более не Евнух) посвящал блужданию по городу в надежде встретить ее и лепке. Все женские фигурки теперь имели очертания Алениного тела. Жаль, он не видел его нагим, и приходилось включать воображение.

— Это На! — услышал он от Ванюшки, с которым познакомился, когда бродил по улице, на которой стоял дом Фрязиных. Мальчик увидел одну из фигурок, ту, что Горобец забыл спрятать от посторонних глаз.

— Кто? — Ванюшку в те годы было очень трудно понять.

— На, — и изобразил жест, которым Фря отбрасывала волосы от лица. Получилось похоже. — Гоая.

Голая, понял Горобец.

— Ты видел Алену без одежды?

Ванюшка закивал.

В Ольгино все говорили о том, что мальчишка любит подглядывать. Его постоянно гоняли от женской бани, называли маленьким извращенцем. Но Михаил Иванович