Крестные матери - Камилл Обре

– Ti amo anch’io[33], – ответил он, целуя ее в ответ.

После отъезда Марио Филомена подумала о том, что не справилась с единственным делом, которое Тесса считала самым важным: она все еще не забеременела. Возможно, если бы она была беременна, мужу было бы легче разобраться с этой повесткой. Она надеялась, что Фрэнки прав и отец Марио поможет ему.

* * *

Но когда Марио вернулся из Вашингтона, у них с Филоменой произошла первая крупная семейная ссора. Он приехал поздно вечером, и от него пахло поездами, сигарным дымом и кожей. Филомена, услышав, что он пришел, спустилась в гостиную в халате и тапочках. Марио снял пальто и шляпу и аккуратно повесил их на крючки в вестибюле.

– Ты голоден? – спросила она. – Есть тушеная телятина, могу тебе подогреть.

– Неплохо было бы поесть чего-нибудь горячего, – согласился Марио, прошел в столовую и налил себе и Филомене по бокалу красного вина.

Они сели вдвоем за огромный стол, который казался таким надежным и постоянным, когда Филомена впервые его увидела, будто вся эта мебель, как и эта семья, никогда не смогла бы лишиться опоры. Но сейчас два самых больших кресла на обоих концах стола всегда были пусты. Никто не решался занять места Тессы и Джанни.

– Как все прошло? – тихо спросила Филомена.

– Этот Роберто, мой отец, он очень хороший человек, – запинаясь, начал Марио, поглощая пищу. – Он рассказал мне, как сильно любил мою… то есть Петрину. – В выражении лица Марио скользнула боль, будто он до сих пор не мог смириться с мыслью, что Петрина ему не сестра. – Его называют Бобби, как и говорила Петрина. В общем, он построил карьеру в армейских кругах, – объяснил Марио. – Он с гордостью носит форму. Он занимается снабжением и говорит, что эту мировую войну нельзя проиграть, иначе, если Гитлер победит, будущее наших детей станет адом. Бобби хорошо обеспечил свою семью. У него две дочери, мужья которых сейчас тоже на войне.

Филомена, почувствовав, что продолжение ей не понравится, спросила:

– Он поможет тебе объяснить призывной службе, что у тебя есть жена и скоро появится ребенок? Ты же знаешь, он должен скоро появиться.

Марио отпил немного вина, прежде чем ответить.

– Филомена, – мягко начал он, – я понял, что не могу отвернуться от этой войны. Я решил последовать примеру отца и выполнить свой долг: послужить своей стране так же, как он.

Филомена ощутила нарастающую волну паники. Неужели она обречена на то, что ее всегда будут бросать люди, которые прежде заявляли, что любят ее? Сначала родители. Потом ее покинула Розамария, погибшая в тот ужасный день в Неаполе. В результате Филомена приехала сюда, к этому мужчине, который сейчас тоже намерен ее бросить из-за своей гордости. Так что вместо любви в ее словах прозвучал гнев.

– Не обманывай себя! – грубо воскликнула она. – Ты просто хочешь сбежать от проблем, от семьи и бросить меня на произвол судьбы, потому что наша жизнь тебя больше не заботит.

– Это неправда! Просто я хочу сам встать на ноги. Филомена, той ночью в Адской Кухне, когда я сидел в темной машине, наблюдая за баром, и был готов убить Периколо, – в тот день в первый раз в жизни я ощутил себя гангстером.

Филомена замолчала. Затем сказала:

– Значит, ты бросаешь меня одну в этом опасном городе?

– Ты не останешься без защиты. Я знаю, что мои братья будут заботиться о тебе, как о своей сестре, – быстро ответил Марио. – Пока я не вернусь с войны.

– Если ты вернешься! – закричала она. – Если тебе не оторвет голову снарядом! И если ты вернешься целым и невредимым – не калекой, не слепым или бог знает каким!

– Я вернусь домой целым и невредимым, а все это время ты сможешь получать за меня денежное довольствие, – твердо сказал Марио. – У тебя будет честный доход, за который тебе никогда не будет стыдно.

– А что с магазином? – возразила она. – Тебя он больше не заботит? Возможно, тебе и на меня уже наплевать!

– В этом магазине и начались все наши беды, – горько ответил Марио. – Я сам себя обманывал. Я думал, что смогу стать независимым, находясь на собственном заднем дворе, где Петрина и братья всегда подхватят меня, если я оступлюсь. – Он помедлил. – Братья! Они мне даже не братья. Выходит, что они мои дяди!

– Хватит. Это просто слова, – резко бросила Филомена. – Мужские слова, мужские закостенелые идеи. Кому какая разница, какую из любящих женщин, тебя воспитавших, нужно называть мамой? Кому какая разница, если мальчишки, которые росли вместе с тобой и любят тебя, не твои настоящие братья?

– Думаю, как раз мне не все равно. Но несмотря ни на что, я делаю это для тебя, для нас и наших будущих детей, – ответил Марио, и, судя по его виду, разговор начал выводить его из себя.

– Только не говори мне, что собираешься убивать других людей ради меня и наших детей! – вскричала Филомена. – Не говори, что собираешься пойти на смерть ради моего счастья!

– Я обещаю, что вернусь. – Он взял ее за плечи. – И когда вернусь, мне будут платить порядочные деньги, разве ты не понимаешь? Я смогу вести честную жизнь, за которую нашим детям никогда не будет стыдно.

Они спорили и спорили, пытаясь убедить друг друга. Потом извинялись друг перед другом, мирились, занимались любовью и рыдали друг у друга в объятиях.

На следующий день никто не смог отговорить Марио от его планов: ни братья, ни Петрина, ни Филомена.

Перед тем как снова ее покинуть, Марио сказал Филомене, что она может сама решать, закрыть ли ювелирный магазин или нет, – Джонни и Фрэнки в любом случае ей помогут. Он помедлил, а потом произнес:

– И еще кое-что. Ты знаешь, где мама хранила свою бухгалтерскую книгу? Если тебе понадобится, сможешь ли ты ее достать?

Филомена удивленно ответила:

– Ее гроссбух? Да, разумеется.

– Кто-то из семьи может тебя об этом попросить, – сказал Марио. – Если они и вправду попросят книгу, передай им мои слова: эта книга теперь принадлежит тебе. Я написал им об этом письмо. Вот оно, но не давай его им, пока тебя не попросят отдать им гроссбух. – Марио протянул Филомене запечатанный конверт. – При работе с книгой мама доверяла только тебе. Поэтому теперь книга твоя и ты можешь распоряжаться ею так, как сочтешь нужным.

Он прошел в кладовую, достал обувную коробку и вытащил из нее что-то, обернутое в ткань для полировки обуви. Это оказался пистолет. Марио показал, как им пользоваться, и объяснил, как хранить.

– Он предназначался