Крестные матери - Камилл Обре

Первым заговорил Фрэнки.

– Ты сама лжешь! – воскликнул он. – Отец бы никогда…

– О нет! Он ее поддержал! – крикнула Петрина. – Они вместе поставили свои имена на свидетельство о рождении Марио. Они отослали меня в строгую школу-интернат в Массачусетсе. Они заставили меня там жить, подальше от моего ребенка, чтобы я не сорвалась и не рассказала правду. Они разрешали приезжать мне увидеться с ним только на школьные каникулы… – Голос ее сорвался, и она разрыдалась.

Некоторое время никто не решался заговорить. Наконец Марио, запинаясь, произнес:

– Но… Петрина… тогда… кто же мой отец?

Петрина глянула на Филомену, а потом ответила:

– Бобби. Мальчик, которого я любила. Милый мальчик, такой же милый, как ты, Марио. Очень хороший мальчик, но недостаточно хороший для этой семьи! Мама сказала, что он «ниже нас», потому что родился в «неправильной части города», а папа вообще заявил, что «убьет мальчишку». И он правда этого хотел. Все из-за его гордости. Ни на мгновение ни он, ни мама не задумались обо мне, о том, чего хочу я. Они сказали, что знают, что для меня будет лучше. А если я попытаюсь противостоять им и скажу о произошедшем хоть слово, они отправят меня в психушку для сумасшедших девиц, где я буду жить как в тюрьме, меня все будут считать чокнутой, и никто не будет меня слушать до конца моих дней.

– Господи боже, Петрина… – потрясенно и с большим сочувствием произнесла Люси, вспомнив свою безрадостную юность.

– Они и правда убили того мальчика? – недоверчиво спросил Марио.

Похоже, что Петрина набралась сил от пьянящего удовольствия – наконец рассказать правду.

– Бобби был одного со мной возраста. У него не было отца, и никто не мог нам помочь. И я сказала ему: «Беги!» Он обещал вернуться за мной. Но так и не вернулся. У него был прекрасный голос, он мог бы стать великим певцом, но ему пришлось сбежать – так далеко, как только возможно. Много месяцев спустя я получила от него письмо, из которого узнала, что он в безопасности. Бобби пошел в армию. Позже я получила от него еще одно письмо. В нем он благодарил меня. Теперь Бобби на высоком армейском посту. Он женился на англичанке. Так что я говорю тебе, Марио, то же самое, что говорила ему: беги! Как можно дальше от этой семейки, от жизни в Нью-Йорке – так далеко, как только сможешь!

Джонни и Фрэнки, все еще в ошеломлении, смотрели друг на друга с таким видом, будто пересматривали все свое прошлое с учетом новой информации.

И вдруг Филомене вспомнилось, что сказал Джанни в день ее свадьбы в гостиной, прямо перед тем, как они отправились в церковь: «В жизни порой случается такое, что мы не в силах изменить. В жизни Марио будут свои трудности. Он пока не до конца это понимает. Но что бы ни случилось, прошу тебя – будь с ним рядом, чтобы напомнить, как важно быть рядом с семьей, потому что все, что мы хотим, – любить и защищать его».

– Марио, это все еще твоя семья, – мягко заметила Филомена. – Они тебя любят.

Марио, бледный как полотно, медленно произнес:

– Петрина, если все, что ты сейчас сказала, правда…

– Конечно правда! – отрезала Петрина. – С какой стати мне выдумывать? Чтобы вы все посчитали меня чокнутой лгуньей? Подумай, Марио. Какая сестра так любила бы брата, как я любила тебя? Какую сестру так сильно заботит, что ее маленький братец наденет в холодную погоду? Кто убаюкивал тебя, когда ты болел корью? Какая сестра все пасхальные каникулы предпочла бы провести со своим глупым мелким братиком?

– Basta! – неожиданно выкрикнул Марио. Его трясло. Он пил виски, но в эту секунду швырнул пустой бокал в камин, и Эми вздрогнула от звона разбитого стекла. Всех потрясло увиденное – никто из них никогда не слышал, чтобы Марио повышал голос. – Тогда ладно, – произнес он, будто бросая перчатку. – Если это правда, тогда отведи меня к отцу. Прямо сейчас!

– Все, что у меня есть, – это его имя, – ответила Петрина. – Последнее, что я слышала, – Бобби находится в Вашингтоне, округ Колумбия. Точного адреса у меня нет. Я не получала от него вестей несколько лет.

– Этого достаточно. Я найду его, – с горечью произнес Марио. – Скажи мне имя. И тогда я выясню, лжешь ли ты мне, Петрина, или это и вправду имя моего отца.

Глава 19

Апрель – май 1944 года

Ситуация с братьями Периколо требовала решительных действий, так что на следующий день Джонни отправил сообщение в дом Алонцы, и та прислала ответ, что ее сыновья встретятся с Марио в его магазине.

Дата и время были назначены. Фрэнки обеспечил оружие.

– Есть ли какой-то способ остановить наших мужей?! – воскликнула Эми.

– Разумеется, – ответила Люси. – Мы можем заявить в полицию. То есть его нет!

В шесть часов вечера перед заранее условленной встречей Джонни, Фрэнки и Марио спокойно поужинали дома за столом Тессы. Затем братья покинули дом. Они выглядели так угрюмо, что жены даже не решились поцеловать их на прощание. Эми сильно вздрагивала каждый раз, когда слышала снаружи вой сирены.

– Какой у них план? Они просто собираются их убить? – спросила Люси у Петрины, вспомнив, как тяжело было избавиться от тела. – А если кто-то увидит или услышит?

– Им придется их подкупить, – кратко ответила Петрина.

Она поняла, что всю жизнь боялась именно этого – что ее братья перейдут черту и станут обычными бандитами.

«Кем тогда стану я? – гадала она. – Неужели мы все обречены и не сможем избежать такой судьбы?»

– Что, если они тоже будут стрелять? Дело просто того не стоит! – воскликнула Эми.

Филомена в полном ужасе представила, как Марио отпирает дверь магазина, который он так любил, и встречается с этими ужасными людьми. Серджио уже демонстрировал им оружие. Он был известен своей жестокостью, мстительностью, он был так опасен, что его даже не брали в армию. Она представила себе перестрелку и невыносимую картину того, как ее милый Марио падает на землю, смертельно раненный. При этом она будто со стороны слышала свои слова:

– Наши мужчины делают все, что считают нужным, чтобы защитить нас и наших детей. Мы все знаем, что они не могут позволить братьям Периколо продолжать угрожать нашей семье. Иначе мы просто не сможем нормально жить.

Остальные согласно закивали, но были удивлены и стальным тоном ее голоса, и ее словами.

В восемь вечера детей уложили спать. В девять женщины собрались