Записки Клуба Лазаря - Тони Поллард

Мы сошлись во мнении, что источником этих сведений, а также организатором всей операции был один из членов клуба. Теперь мы могли использовать эту информацию в наших интересах.

— Скажите мне, Оккам, — сказал я, рассматривая со всех сторон незаконченное изобретение Брюнеля и поражаясь его изумительной красоте. — Что привело виконта в это… в это место?

— Вижу, вам уже рассказали о моем происхождении, — сказал он, забирая у меня сердце и снова садясь на кровать.

— Сэр Бенджамин сказал, что вы внук лорда Байрона.

Он засмеялся.

— Меня даже назвали в его честь — Байрон Кинг-Ноэл, второй виконт Оккам.

— Трудно выговорить все это с первого раза.

— Согласен, — признался Оккам с легкой горечью в голосе, — к тому же, помимо титула, я получил еще и хорошее состояние. Однако все равно предпочитаю быть добрым старым мистером.

— Вы так и не ответили на мой вопрос.

Оккам посмотрел на свои книги.

— Все это связано с моим дедушкой. Вы никогда не слышали о Мэри Шелли?

— Писательнице?

— Она была близкой подругой моего деда. Сорок лет назад они жили в Швейцарии, на Женевском озере, вместе с ее мужем Перси Шелли. Там еще был врач по имени Полидори. Как-то холодным днем, чтобы немного развлечься, дедушка предложил каждому из них написать историю, но не совсем обычную. Они должны были придумать рассказ о привидениях. — Оккам снова посмотрел на меня с подозрением и спросил: — Вы никогда раньше не слышали об этом? Мне кажется, это довольно известный факт.

Я покачал головой, давая понять, что для меня это было в новинку. Удовлетворившись моим ответом, он продолжил:

— Сюжет своей истории Мэри увидела во сне — точнее, в ночном кошмаре. Ее рассказ произвел на всех остальных такое сильное впечатление, что позже она написала на его основе роман.

— «Франкенштейн»! — с триумфом воскликнул я, вспомнив, откуда мне известно ее имя, и мысленно поблагодарив отца за то, что он с детства привил мне любовь к чтению.

Оккам кивнул.

— Вы читали его? — Я снова покачал головой. — Вам стоит почитать, особенно как специалисту по анатомии. — Он снова посмотрел на разбросанные по полу книги. — Вот, возьмите. Думаю, вам будет интересно. Моя мать читала мне эту книгу в детстве, и она до сих пор пугает меня. Там рассказывается история доктора вроде вас, который создает человека из останков мертвецов и оживляет его.

— Поэтому вы и заинтересовались механическим сердцем?

— Только представьте, — сказал Оккам, заметно оживляясь, — каково это — положить начало новой жизни или продлить чье-то существование с помощью механических изобретений! Сердце — это лишь начало. Наступит момент, когда мы сможем заменить все органы механическими аналогами.

— Простите мой пессимизм, но это устройство не сможет работать, по крайней мере при нынешних достижениях науки. Да и кому захочется ходить с пушечным ядром в груди?

— Верно, но разве из-за этого стоит отказываться от возможности добиться успеха в будущем? И почему бы нам не развить наши познания в механике и медицине? — Он говорил с пылом фанатика и жестикулировал, как священник во время проповеди.

— Для этого и был создан Клуб Лазаря? Чтобы собирать инженеров и ученых, которые могли бы обмениваться идеями?

Оккам кивнул.

— Да, именно этого и хотел Брюнель, пока старый, отставший от жизни Броди не заметил, что мы рискуем получить отлучение от Церкви, даже не поднимая столь провокационных тем. Конечно, он был прав, и реакция была бы весьма неоднозначной, если бы кто-нибудь, скажем так, менее просвещенный, узнал, что мы собираемся вмешиваться в Божий промысел или даже брать на себя роль Бога.

— Вы действительно собираетесь играть роль Бога?

— А где еще Брюнель мог найти применение своему гению, после того как одержал триумф во всех сферах инженерии? Но с тех пор мы значительно продвинулись в нашем деле. В конце концов, Броди всегда интересовала только традиционная наука. Кстати, он считает меня сумасшедшим.

«И не без основания», — подумал я.

— В любом случае, — продолжил Оккам, — к работе были подключены новые люди, как члены клуба, так и докладчики. Со временем в клубе стали обсуждаться самые разные идеи. Это было очень интересно, но несколько уводило в сторону от наших первоначальных замыслов.

Я не знал, восхищаться ли мне прогрессивными взглядами Оккама или жалеть его как безумца, но подозревал, что дело не ограничивалось страшными историями, которые читала ему в детстве мама.

Каковы бы ни были его мотивы, я решил, что нашел союзника, и был рад этому. Его откровенность помогла мне почувствовать уверенность в себе. Впервые за прошедшие недели я избавился от ощущения, будто брожу в одиночку в кромешной темноте.

Мы снова вернулись к интересовавшей нас теме и обсудили наши дальнейшие, теперь уже совместные, действия по поиску убийц Уилки. Мы понимали, что теперь нам придется вести двойную игру. Если мы хотим выжить, то сначала нужно сбить с толку тех, кто искал сердце. После того как мы определились с дальнейшими планами, Оккам проводил меня на палубу.

Прежде чем спуститься в поджидавшую меня баржу, я решил сказать ему кое-что еще.

— Самое простое объяснение — оно же самое верное.

— Извините? — удивился Оккам.

— Таков принцип бритвы Оккама.

— Да, так и есть, — ответил он с улыбкой. — Будем надеяться, что это можно применить и к нашей ситуации.

Я хотел верить, что он окажется прав, но сомнения не покидали меня.